Влада Багрянцева - (не) Целуй меня!

– Мальчики! – вложив два пальцы в рот, я свистом обрываю порхание колибри около этой орхидеи. – Скотт и мистер Михельсон сами справятся, а нам еще нужно засыпать костер и отнести вещи в автобус.

Омеги с неохотой тащатся следом за мной, а потом с еще большей неохотой несут вещи – и не потому, что я заставляю, а потому, что уезжать не хотят. Они тут неплохо потусили на природе, даже без алкоголя, кое-кто познакомился с альфами с другого курса и теперь у них «любов». Пока они тренькали на гитаре и трогали друг друга за голые коленки, я попрактиковался в стрельбе подальше от лагеря. Все же на открытом воздухе ощущения совсем другие, большое расстояние и ветер сбивает стрелу и потому приходится целиться с поправкой на эти факторы. Скоро я не буду вылезать из зала, готовясь к соревнованиям, но для меня это всегда удовольствие, даже если выстрелы переваливают за отметку в три сотни. У новичков усталость наступает раньше, к первой сотне.

Мой первый тренер часто говорил, что стрельба из лука – это как любовь: ты спокоен и собран, ты уверен в себе и твоя рука тверда только до момента, пока не появился соперник. Можно сколько угодно поражать мишени в самую десятку, но стоит появиться кому-то еще, как ты уже теряешь самообладание.

Во второй половине дня мы все грузимся в автобус и выдвигаемся в обратный путь. Мистер Михельсон уехал раньше, чтобы избавиться от мусора, я должен проконтролировать, чтобы всех довезли до универа, где они сдадут походное снаряжение, распишутся в журнале и разойдутся по домам.

– Да садись ты уже, чего возишься! – замечает Себастьян, и я плюхаюсь на сиденье, перестав высматривать, куда сядет Джастин – вроде бы не со Скоттом. Неужели настолько сильно поругались? Если он так долго дуется, значит, слишком большие у него были ожидания от этой поездки. И одними общими фотографиями на фоне чистого озера и кустов он явно не остался доволен.

Однако к концу путешествия, когда мы стоим в пробке на улице города, я оборачиваюсь и вижу торчащие в проходе ноги Джастина – идеально белые кроссовки, надетые на белые носки. Судя по положению, лежат они на коленях Скотта и рука на щиколотке – я узнаю ее по часам – тоже его. Конечно, за столько часов в пути не только помириться можно, но и ребенка зачать.

– Вот, опять, – бубнит слева Себастьян, хотя я думал, что он спит.

– Что – опять?

– Это твое лицо. У тебя настроение меняется по десять раз за час – когда мы выезжали, ты был сама доброта, а сейчас опять как берсерк в ждущем режиме. Надеюсь, я никогда не окажусь в твоей немилости. Неохота стрелу потом из задницы выковыривать.

– На тебя я точно никогда не подниму свой лук, – фыркаю я. – Обещаю.

Себастьян смотрит скептично, но вроде верит, хотя сомневаться в моей искренности ему точно не нужно – не могу себе представить человека, которого он вообще может раздражать. В отличие от Джастина, который заливисто и кокетливо смеется на весь салон, потому что Томас щекочет его – мой папа называет это брачными играми.

– Главенствующая самка гиены контролирует абсолютно все процессы в клане. Кроме рождения и воспитания детей, она определяет цель для охоты и является координатором во время нападения. Она определяет очередь приема пищи, следит за порядком и может в буквальном смысле наказать того, кто нарушает его, хотя это случается крайне редко.

В попытке найти что-то нейтральное, Иви листает каналы и застревает на передаче про диких животных.

– Самцы часто демонстрируют свои возбужденные гениталии самке. Причем зачастую он буквально трясёт своим достоинством перед ее мордой…

– Иви! – папа роняет ложку, которой перекладывал салат в тарелку, я опускаю голову, пряча ухмылку, а Иви стучит пультом по ладони:

– Не переключается! Батарейки сели!

– …таким поведением самец показывает свое смирение и полное подчинение! Самка в этот момент начинает рычать и скалиться…

Папа начинает краснеть, когда Иви наконец удается переключиться, а мистер Амадэуш преувеличенно спокойно нарезает стейк отполированным ножом. Мистер Амадэуш – новый папин ухажер, мы с папой нашли его анкету на сайте знакомств на прошлой неделе, сразу после того, как я вернулся из поездки. «Интеллигентный альфа пятидесяти двух лет, романтик и мечтатель. Увлекаюсь скандинавской ходьбой, резьбой по дереву, пеку шарлотку с яблоками и умею делать домашний лимонад. Люблю путешествовать. Ты – одинокий омега, возможно в разводе и с детьми, желающий подарить свое тепло тому, кто это точно оценит» – так звучал статус в его профиле. Папе он очень понравился, особенно внешне – статный, высокий, с безупречными манерами, они успели посетить театр и прогуляться, после чего папа решил пригласить его на семейный ужин. Иви забраковал альфу сразу, еще на стадии изучения анкеты, сказав, что не доверяет человеку, который имеет три высших образования и ни разу не был в браке, я от комментариев пока воздерживаюсь, потому что еще не присмотрелся. Как по мне – обычный мужик, который всю жизнь брал от нее все, что можно, пока не стукнул полтос и он наконец-то понял, что рядом нет никого, кто принес бы таблетки от мигрени. Вполне симпатичный, действительно обладающий отличным вкусом, вежливый. Только, мне кажется, нудный и скупой – пришел без цветов, но с бутылкой красного вина, из чего мы с Иви сделали вывод, что тратиться он нужным не посчитал. Потому что вино как раз не дешевое, но такое абы кому тоже не носят – из запасов, не иначе. Скорее всего подарили ему когда-то, а он такое не любит, принес нам, чтоб щегольнуть. Папа остался в восторге – он у нас наивный. А вот мы с Иви не первого альфу видим на ужине, знаем, как их раскусывать.