Светлана Багрянцева - Раз омега, два омега

Хиган, словно в трансе, смотрел на свои окровавленные руки. Красные капли летели с ладоней, падали на белоснежный кафель пола. Это могло означать только одно: он кого-то убил и теперь пачкает пол кровью поверженного врага.

То, что в его руках банально лопнула колба – никак не верилось. Такое было впервые. Все эти колбочки, мензурки и пузырьки Хиган берëг. И сейчас ему было жаль разбитую стекляшку, но не свои руки. Впрочем, денег на оборудование ему хватало, но имея богатство, он всё равно не стал бы зря расточительствовать.

– Твою ж задницу, косорукий профессор, – обругал он сам себя, наконец выходя из транса.

Оставалось только порадоваться, что колба была пуста. Сжечь руки какой-либо кислотой грозило катастрофой, а эти раны заживут.

Подойдя к раковине, Хиган снял разорванные латексные перчатки голубого цвета, кинул их в мусорное ведро, затем открутил блестящий кран, оставляя на нëм кровавые отпечатки. Давно стоило приобрести бесконтактную технику, но он всё тянул. И вовсе не потому, что скряга, просто время не хотело замирать на одном месте, чтобы дать заняться чем-то другим кроме работы.

Тут же, над раковиной, висел шкафчик, его просторное нутро было заставлено мазями, бинтами и прочими предметами первой помощи. Смыв кровь с рук, Хиган щедро плеснул на ладони перекись водорода, а потом мазнул порезы специальным заживляющим карандашом. На руках немедленно образовалась плёнка, и кровь остановилась. Улыбнувшись, он сел в массивное кресло для отдыха и задумался. Давно пора нанять лаборанта, но первые два опыта такого сотрудничества оказались не просто неудачными, это был полный кошмар. Что один, что второй альфа вместо работы пытались соблазнить. Они не верили, что двадцатилетний парнишка умëн и чего-то стоит. Как же, омеги ведь только и умеют, что хлопать глазками и раздвигать ноги по первому требованию самца. Ни того, ни другого Хиган не делал, зато в свои тридцать лет уже получил учëное звание профессора биолога-химика.

На руке завибрировал браслет. Омега поморщился от этого жужжания и нажал на кнопку. Голограмма, появившаяся сверху, отобразила номер секретаря национального института. Пришлось приказать электронному устройству принять вызов.

– Здравствуйте, Гвен, – поздоровался Хиган нехотя.

– Добрый день, профессор Абоддон. Я звоню вам, чтобы напомнить: через неделю, двадцать второго мая, состоится ваша лекция в национальном институте. Профессор Кхосцеле ждет вас у себя за час до назначенного времени, – проворковал тонким голосом омега.

– Спасибо, Гвен, я непременно буду, – недовольно буркнул Хиган и отключился.

На красивом лице появилась досада, изящные губы скривились. Он был не в восторге отрываться от работы на лекции в институте, но его звание обязывало хотя бы раз в год появляться перед студентами. Профессор прикрыл глаза, вспоминая, как он пятнадцатилетним подростком пришёл поступать в национальный институт имени Марирома. Такой был один и славился на весь мир. Кроме того, деканом там был тучный зануда Кхосцеле – альфа, предпочитавший набирать студентов, в основном, из альф и бет. Он не верил, что омеги способны на что-то, кроме как менять памперсы очередному отпрыску. Беты – да, те ещё чего-то стоят, но не хрупкие создания.

И вот, перед его взором появляется мальчишка, ростом похожий на бету, но пахнущий как настоящий омега. Он заявляет, что окончил школу экстерном в четырнадцать и ещё за год прошёл колледж по курсу лаборант.

Кхосцеле тогда пыхтел, делал недовольное лицо, явно не желая зачислять малолетку в штат студентов. Тогда Хиган применил последний козырь.

– Хотите потягаться с моим дедом графом Йеле Абоддоном?

– Так ты из тех самых? Не однофамилец? Добро пожаловать в институт, – расплылся в улыбке Кхосцеле, ставя печать на заявлении о зачислении.

Ещё бы, после смерти деда именно он, Хиган, получил титул. Кроме него было уже некому. И вот снова придётся встретиться с этим напыщенным, старым маразматиком – профессором Кхосцеле. Ничего, он как-нибудь переживёт.

***

Ночь заиграла яркими фонарями, осветилась вывесками магазинов и витрин. От этого на небе не было видно звëзд. Аури вышагивал по тротуару, костеря на все лады хозяина таверны Иглза. Злиться на него было за что, но и не только на него, а ещё и на свою наивность.

Аури учился в национальном институте, а по вечерам подрабатывал в пабе мойщиком посуды. В общежитии он не ужился с другими омегами, пришлось снимать крохотную квартиру, а следовательно и работать. Всё шло хорошо, но старый хозяин паба продал его и куда-то укатил со своей семьёй. Бета, выкупивший заведение, поначалу показался хорошим, но сегодня он открыл своё истинное лицо. Попросил задержаться на работе и вымыть пол во всех помещениях, вместо заболевшего уборщика. Аури согласился, как дурак, поведясь на премию, которую обещали выплатить немедленно. В итоге, Иглз заплатил двадцать лей, словно милостыню нищему. Этих денег хватило бы только на автобус, а они уже спали в транспортном парке.