Маркиз де Сад - Философия в будуаре, или Безнравственные учителя (Другой перевод)

Пора подводить итоги.

Возможно ли пресечение убийства другим убийством? Безусловно, нет. Не стоит наказывать убийцу, довольно с него акта мести, которому его подвергнут друзья и родственники убитого. «Дарую вам помилование, – говорил Людовик XV Шароле, убившему человека ради забавы, и добавлял: – Однако равным образом я дарую его и тому, кто убьет вас». В этих возвышенных словах заключена суть любого закона, карающего за убийство. [22]

Словом, убийство ужасно и отвратительно, однако низость эта во многих случаях оправданная; преступлением убийство нельзя признать ни при каких обстоятельствах, а в республиканском государстве оно вполне допустимо. Высказывания мои уже подкреплены примерами из мировой практики. Перед всяким, кто пожелает разобраться, стоит ли рассматривать убийство как поступок, наказуемой смертью, неизбежно встанет дилемма: является убийство преступлением или не является? Если убийство не преступление, то бессмысленно издавать законы, которые за него наказывают. Если убийство преступление, то карать за него подобным же преступлением – варварская и глупая непоследовательность.

Остается поговорить об обязательствах человека перед самим собой. В глазах философа, обязательства эти заслуживают внимания лишь в зависимости от того, насколько способствуют они нашему удовольствию или чувству самосохранения; отсюда следует, что давать те или иные практические рекомендации совершенно бесполезно, но еще более бесполезно – наказывать за их несоблюдение.

Единственное правонарушение такого рода, на которое способен человек, – самоубийство. Не стану терять время попусту, уверяя, что возводят это действие в разряд преступлений только люди недалекие, – всех сомневающихся отсылаю к знаменитому письму Руссо. В большинстве государств Древнего мира самоубийство считалось законным – как с политической, так и с религиозной точки зрения. Афиняне излагали соображения, побуждавшие их покончить с собой, перед Ареопагом, а затем пронзали себе грудь кинжалом. Все греческие республики снисходительно относились к самоубийству, законодатели строили на нем расчет, самоубийцы расставались с жизнью публично, превращая свою смерть в торжественное представление. Самоубийство поощрялось в республиканском Риме, становясь символом высшего жертвенного патриотизма. При взятии Рима галлами самые именитые сенаторы самоотверженно предавали себя смерти. Сегодняшние наследники славного этого духа перенимают и сопутствующие ему добродетели. Вспомним солдата, участвовавшего в кампании 92-го года и лишившего себя жизни от отчаяния, что он не сможет последовать за своими товарищами на битву при Жемапе. Беспрестанно равняясь на примеры былой доблести республиканцев, мы превзойдем их достижения и возвысимся над ними: новое государство сформирует новых граждан. Долгая привычка к деспотизму изрядно истощила наш боевой дух и испортила наши нравы, но мы на пути к возрождению; скоро, очень скоро освобожденный французский гений поразит мир возвышенными деяниями, прославив наш национальный характер; не пожалеем же ни добра своего, ни живота для сохранения свободы, доставшейся неизмеримо дорого; не будем отдаляться от цели; оплакивать жертвы не стоит – самоотверженность их добровольна, кровь пролита не зря; главное – единство и согласие, любой ценой, иначе все труды наши тщетны; усовершенствуем законы, приведем их в соответствие с величием недавних побед; первые наши законодатели не сумели преодолеть рабского почитания поверженного деспотизма, издав законы, подобающие тирану, которому они никак не отвыкнут поклоняться; переделаем за них эту работу, памятуя о том, что трудимся мы для республиканцев и для философов, смягчим законы, сделав их необременительными для народа.

После демонстрации на этих страницах ничтожности и незначительности большинства проступков, которым присвоили звание преступлений наши предки, одурманенные религиозными бреднями, задача наша сводится к минимуму. Примем нужные законы – немногочисленные, но действенные. Множество уздечек ни к чему, довольно одной, лишь бы не рвалась. Цели утверждаемых законов ясны: спокойствие и счастье гражданина, а также процветание республики. Хочу, однако, предостеречь вас, соотечественники: изгнав врага, не простирайте принципов своих и пыла за пределы французских земель; идеи насаждаются по свету лишь огнем и мечом. Прежде чем решиться на такой шаг, вспомните о плачевном опыте крестовых походов. Послушайте меня: едва враг окажется по ту сторону Рейна, оберегайте свои границы, оставаясь в родном доме; оживляйте свою торговлю, расширяйте рынки сбыта, энергичнее развивайте производство; добивайтесь расцвета искусств, поощряйте сельское хозяйство – это необычайно важно для государства, заинтересованного снабжать весь мир и не нуждаться в помощи извне, и тогда европейские троны рухнут сами собой: пример вашего благоденствия тотчас опрокинет их, исключая всякую необходимость вмешательства с вашей стороны.