– А ты, что – не знаешь?!
– Знаю, но ведь у нас двойной контроль…
– Звонишь Шебуршину, говоришь, что заждался нового сотрудника, называешь его фамилию. Завтра мы его встречаем и… и нейтрализуем! Ну, как?
– Да, правильно всё. Именно так предлагаю и я сам.
________________
В понедельник первого августа академик Фёдоров собрал в своём кабинете немногочисленный основной персонал НИИ хронотроники. Представив коротко Викторию и сжато изложив сотрудникам её права и обязанности, академик провёл короткую, получасовую планёрку по предстоящему на этой неделе наблюдению во времени.. Потом академик перешёл в среднюю охранную зону института и присутствовал на планёрке, проводившейся его заместителем „по вопросам обеспечения деятельности НИИ и его хозяйства“. Собственно, присутствовать там Фёдорову было совсем не обязательно: всё, что требовалось, можно было сделать с помощью селектора. Но академик любил видеть людей в лицо и в лицо задавать вопросы, если они у него возникали. Потом последовало ещё несколько повседневных дел… Словом, до обеда время пролетело незаметно. Все ранее намеченные дела, выходившие за рамки повседневности и мониторинга во времени, Фёдоров отменил. Отменил совершенно немотивированно, непонятно для своих сотрудников. Но читатель-то знает, в чём была причина: сегодня прибывал из Москвы новый сотрудник по фамилии Коваленко. Прибыл он во время и пока ждал на проходной оформления ему пропуска, Фёдоров успел ещё раз собрать свой небольшой коллектив доверенных лиц для представления им нового сотрудника. Сотрудника оперативного, которому планировалось вменить весьма ответственные обязанности. Произошло это как раз по окончании обеда, проходившего, как и обычно, в комфортабельной и просторной столовой НИИ. Пища здесь готовилась отменно – как в хорошем ресторане, а цены оставались копеечными, как в рабочей столовой.
Едва Коваленко вошёл в кабинет, сопровождаемый одним из своих давних сотрудников, как Фёдоров понял, что уже встречался с этим человеком. Сразу же возникло гнетущее, тягостное ощущение раздвоенности. Видимо, это отразилось на его лице, потому что Виктория, позабыв на мгновение о протоколе, бросила на мужа тревожный взгляд. Алексей Витальевич этот взгляд заметил, слегка кивнул и тут же увидел, как по лицу Виктории пробежала тень страдания. „Ага! И у неё возникло ощущение раздвоенности!“– понял он. Переведя взгляд на вошедшего, Фёдоров увидел, что единственная присутствующая на совещании женщина привлекла внимание, пристальное и специфическое внимание со стороны Коваленко. Академик успел заметить и плотоядное выражение, мелькнувшее по лицу Михаила Григорьевича, и тот взгляд, каким тот окинул стройную фигурку жены. Фёдоров пересилил себя, доброжелательно улыбнулся, по очереди представил новому сотруднику его будущих коллег, а потом сказал:
– Ну, а со всеми правовыми вопросами работы в нашем институте, а также с вопросами режима вас, Михаил Григорьевич, ознакомит моя заместительница по режиму и правовым вопросам Виктория Петровна. Так что, прошу вас пройти с ней в её кабинет. Так, товарищи, все свободны!
Дождавшись, пока последний сотрудник покинет его кабинет, Фёдоров набрал номер Ермакова и попросил его немедленно явиться „со всем необходимым“.
– Со всем необходимым? Я правильно понял вас, товарищ генерал-лейтенант?!
– Вы правильно поняли меня, товарищ майор! К сожалению – правильно.
Распоряжение, отданное Фёдоровым Ермакову, единственному сотруднику охраны, имевшему постоянный пропуск во внутреннюю зону НИИ, означало, что предстоит задержание. Задержание одного из тех, ради кого и была организована строжайшая охрана института и установлен режим повышенной секретности.
Через три минуты Ермаков был в кабинете у Фёдорова, а ещё через две они вместе спускались на первый этаж. Двигаясь по направлению кабинета ответственной за режим. Здесь Ермаков оттеснил Фёдорова („Извините, Алексей Витальевич!“) и рывком открыл дверь „Отдела режима“. То, что они увидели в кабинете, явно выходило за рамки служебных отношений: Виктория сидела в своём кресле с пунцовым от возмущения лицом, а Коваленко как раз завершил очередную, полную двусмысленностей и сальностей фразу.
– Руки за голову! Встать сюда, к шкафу! Лицом к шкафу – я сказал! – бросал Ермаков отрывистые команды жёстким тоном.
Растерявшись от неожиданности, смущённый внушительным видом Ермакова, сознавая, что вёл себя с Викторией непозволительно, Коваленко безропотно подчинился. Он слегка вздрогнул, почувствовав, как на его запястьях защёлкнулись наручники. Ещё через несколько минут Коваленко был препровождён в среднюю зону, в помещение, как раз предназначенное для подобных случаев и ещё ни разу не использовавшееся за все четыре года существования „Лаборатории № 10 НИИ МБП“ – „НИИ Хронотроники АН СССР“. Фёдоров, всё это время неотлучно находившийся в кабинете Виктории Петровны, ждал у телефона доклада Ермакова. Услышав сообщение о препровождении Коваленки в „изолятор“, Фёдоров поблагодарил Ермакова и спросил у Виктории:
Читать дальше