Александр Филатов: Тайна академика Фёдорова

Прежде чем предложить вниманию читателя данную повесть, автору хотелось бы сделать несколько замечаний, имеющих существенное значение.

Во-первых, все события и персонажи являются плодом творческой фантазии автора и не имеют совершенно никакого отношения к ныне живущим или когда-то жившим лицам, а возможные совпадения имён или обстоятельств – случайность. Чтобы подтвердить этот факт и одновременно пояснить, что целью автора ни в коем случае не было введение читателя в заблуждение, скажем следующее: в описываемый период – в конце 1982 года – руководителем ПГУ КГБ СССР был Владимир Александрович Крючков, а встреча главного героя с начальником разведки при описанных в повести обстоятельствах никак не могла состояться, потому что ещё в семидесятые годы разведыва­тельное ведомство страны было переведено в Ясенево, подальше от страстных наблюдателей США – этого главного врага русского народа и русской государственности.

Одновременно необходимо предупредить читателя, что автор умышленно (в целях придания видимости правдоподобия фантазиям) наделяет некоторых дейст­вующих лиц своей повести именами (фамилиями) реальных общественных и политических деятелей. Однако при этом приписывает этим действующим лицам такие свойства характера и образа мышления, которые не имеют ничего общего с реальностью.

Автор прибегает к данному приёму ещё для того, чтобы показать, какие последствия (социальные и политические) могли бы наступить, обладай реальные общественные и политические деятели теми отрица­тельными чертами, которыми они в названных целях наделены. При этом, вне всякого сомнения, реальные деятели, чьи имена в фантастическом преломлении исполь­зованы в книге, безусловно являются в жизни людьми весьма достойными, имеющими соответствующие ум и моральные качества и вполне определённую патриотическую настроенность. Однако хочется верить, что названный приём заставит читателей задуматься над тем, насколько всё же велика роль личности (и её качеств!) в истории и как тяжела ответственность реальных общественных и политических деятелей.

Во-вторых, автор, не будучи литератором, ни в коей мере не претендует на то, чтобы считать свою повесть высокохудожественным произведением, хотя в какой-то степени и владеет пером, имея несколько сот публикаций. Однако все они являются либо монографиями, либо научными статьями, либо статьями общественно– политическими, либо сценариями телевизионных передач. К тому же, все общественно-публицистические вещи были изданы ещё при советской власти. Теперь, в условиях официального отсутствия цензуры и провозглашённой свободы слова, автор почему-то оказался лишён даже намёка на возможность высказаться в печати. При написании данной книги ставились не литературно– художественные, а совсем иные цели и задачи. Так что предлагаемое вниманию читателя произведение надлежит отнести к редкому жанру беллетризованной публицистики.

В третьих, конечно же, кое-что из сказанного здесь (как в этом предисловии, так и в самой повести) оттолкнёт несколько категорий людей. Не пытаясь их судить, тем бо­лее – осуждать, автор всё-таки выскажется по поводу ещё нескольких вещей. Прежде всего, людям не пристало быть баранами, которые беспрекословно следуют за козлом, ведущим их на убой. Равно как и негоже превращаться в машины для ускоренного расхищения и уничтожения природы и переработки продуктов в… удобрения. Ещё в древнем Риме понимали: „edimus ut vivamus, non vivamus ut edimus!" Понимали, но не все: стадо требовало „хлеба и зрелищ!". Именно потребительство, гедонизм явились той социально-психологической первопричиной, которая погубила Римскую Империю.

В-четвёртых, автору особенно хотелось бы довести до внимания и понимания читателя ещё и следующие обстоятельства:

- если первобытный человек, существовавший в условиях жесточайшей борьбы за выживание, тратил на неё почти все свои силы и почти всё своё время, а в результате по своему образу жизни мало чем отличался от диких животных, не наделённых разумом, то последующее развитие производительных сил вело к высвобождению, прежде всего, времени, досуга, а также и к изменению способов воздействия человека на окружающий мир;

- как показали результаты исследований, проведённых системными аналитиками советских спецслужб, при уровне развития производительных сил, существо­вавших в середине 80-х годов двадцатого века в СССР, ФРГ, США и некоторых других развитых странах, для обеспечения физического выживания и простого воспроизводства народонаселения было бы достаточно иметь рабочий день продолжительностью в 4 часа;