Борис Шапталов - Изнанка российско-украинского конфликта, или Как поссорились соседи

Когда работнику дают возможность работать на себя, он вкладывает деньги в улучшение своего быта — строит красивый дом, лелеет хозяйство. А когда работнику дают «на пропитание», он часть денег пропивает, остальное отдает семье на поддержание бедного существования. Такое «финансирование» рабочей силы было при крепостном праве, потом СССР, особенно в первые десятилетия… В Прибалтике крепостное право Александр I отменил в 1816 году, а в России ввел военные аракчеевские поселения — надо было готовиться к войнам. Часть этих деревень располагалась в районах между Новгородом и Москвой. В советское время, чтобы увидеть получившуюся разницу, достаточно было сесть на поезд Москва — Таллин. За окнами сначала проплывали серые псковские деревни с покосившими заборами из разномастных некрашеных досок, потом зритель попадал «за границу» — начинались селения с каменными домами, красными черепичными крышами и аккуратными палисадниками с цветочками. Таким был переезд из индустриальной России в «сельскую» Эстонию. С тех пор ничего не изменилось, за исключением появления визового режима.

Нынешняя украинская власть с 2005 года жалуется на необходимость тратить большие деньги за поставляемый из России газ. Тем самым они невольно подтверждают, что Россия много лет дотировала Украину, поставляя ей дешевое сырье (газ, нефть, лес). А это тоже разновидность донорства. Украинская пропаганда с удовольствием показывает трущобы в российских городах и деревнях, но это одно из следствий «интернациональной помощи» в том числе Украине. Глава правительства Д.А. Медведев оценил совокупную помощь Украине в 100 миллиардов долларов. Можно спорить о цифре, но бедность в России в некоторой своей части есть следствие этой «братской» помощи.

Донорство должно быть обеспечено изнутри данной страны. Фигурально выражаясь, корова должна сама хотеть, чтобы ее доили. В 1990-х годах в России и Украине сформировался специфический бизнес-класс. Он отлично умеет «отжимать» собственность, «оптимизировать» налоговые схемы, «выстраивать» отношения с властью и много чего другого полезного. Не умеют лишь одного. То, чего умели не имевшие высшего образования большевики — строить заводы и создавать конструкторские фирмы мирового уровня. Правда, «наследники» пытались. Но получалось как с проектом автомобиля одного миллиардера, названного им «ё-мобилем». На эту букву можно назвать и все остальное ими сделанное.

Модель рыночной экономики, созданная в России и Украине в 1990-х годах, не имеет никакого отношения к рыночной экономике не только США, но и Германии, Японии, Южной Кореи, Китая. Примерно так же было с социализмом Северной Кореи и Югославии: название одно, а суть разная. Поэтому, когда в Украине хотят в «Европу», то следует уточнить, о чем идет речь. Если они думают о Европе Германии, Швеции, Австрии, то это закрытый пул. Зато есть Европа Румынии, Болгарии, Греции. Украине — туда. А еще в Киеве смотрят на Польшу и Чехию, не понимая, что эти государства освобождены от ноши донорства. Образуемые там капиталы остаются в стране, обеспечивая стабильный рост жизненного уровня. А процветание таких стран, как Ирландия или Словакия, связано с тем, что они превращены в «сборочный цех» Европы (вариант Малайзии и Сингапура). Украине это тоже не светит. Желающих привнести туда свои производства для дальнейшего реэкспорта найдется крайне мало. Правда, Янукович, похоже, надеялся уговорить Китай сделать Украину своей «производственной площадкой», но по-любому теперь это в прошлом. Положение маскируется сказками про некие чудодейственные реформы, проведенные в 1990-х годах в Польше, которые, однако, почему-то никак не удается повторить в соседней Украине.

Экономика — это всегда еще и политика, тем более в 1990-х годах, когда были свежи воспоминания о противостоянии СССР и западного блока. После демонтажа Советского Союза Россия и Украина продолжали восприниматься как потенциальные противники — части, способные воссоздать мощную «империю», о чем откровенно толковал З. Бжезинский.

Поэтому когда в России кто-то пишет о желательности создания «инновационной экономики», то не понимает, что за модель капитализма существует в стране. Как мотоцикл не предназначен для перевозки габаритных грузов, так и существующая система — для инноваций. У нее иные задачи и функциональные возможности. Для создания новых технологий предназначены другие страны, а Россия должна поставлять сырье, полуфабрикаты и потреблять технологичные товары, финансируя тем самым их дальнейшую разработку в инновационных центрах. Это и есть разделение труда в рамках единой системы современного капитализма. Есть, правда, советское научное наследие и оно худо-бедно задействовано, особенно в авиакосмической и военной сферах. Но за их пределами много темнее, и чем дальше, тем больше, хотя государство взялось за создание новых научно-технические центров (Сколково), подключив даже «великого менеджера» А. Чубайса. Вот и посмотрим, удастся ли новой поросли затмить славу советских организаторов инновационных секторов экономики.