Александр Куряев - Как 'Human Action' была переведена и издана в России

В-третьих, введение понятий третьей группы обосновывается их пригодностью для анализа тех или иных проблем. Например, главной особенностью теории денег Мизеса является деление денег на денежные сертификаты и фидуциарные средства (деньги, не имеющие обеспечения), отсутствующее в мейнстриме и приводящее его поэтому к ошибочным выводам.

Возвращаясь к предпринимательству. На самом деле у Мизеса слово « предприниматель» используется для обозначения для двух разных понятий. И он об этом недвусмысленно предупреждает. Первое связано с априорной и неустранимой особенностью человеческой деятельности — неопределенностью. Этот аспект человеческой деятельности не является специфическим свойством особой группы или класса людей; неопределенность присуща любой деятельности и обременяет любого действующего субъекта. Именно с неопределенностью связаны понятия прибыль и убыток. Любой человек действует в условиях неопределенности, а значит его деятельность приводит к получению прибыли или убытка. Таким образом, это понятие относится к общей теории человеческой деятельности. Второй феномен, который часто называется термином «предприниматель», относится ко второй группе понятий. Предпринимателями называют тех, кто стремится извлечь прибыль, приспосабливая производство к ожидаемым изменениям, кто оказался более инициативным, более рисковым и более наблюдательным, чем остальные. Это понятие каталлактическое, т. е. собственно экономическое. [ Каталлактика — наука об обменах, ее предметом является анализ тех действий, которые предпринимаются на основе денежного расчета. Термин предложен в 30-х годах XIX века английским экономистом Уотли. Каталлактика включает в свой предмет ряд «внеэкономических » феноменов, но не исследует многие явления недобровольной природы, традиционно изучаемые экономистами, такие как налоги, тарифы, лицензирование и проч. Подробнее см. в: «Человеческая деятельность», М., 2000, стр. 7, 219–222, — Гр. С. ]. Оно отсылает к исходному факту, являющемуся общей характеристикой человеческой природы, т. е. присутствует во всех рыночных сделках (но, заметьте, не во всех действиях). Мизес по этому поводу пишет:

«Известно, что разные люди реагируют на изменение условий с разной быстротой и по-разному. На рынке есть лидеры и те, кто лишь копирует поведение своих более проворных сограждан. Феномен лидерства так же реален на рынке, как и в других сферах человеческой активности».

Предпринимаетль-промоутер, как называет его Мизес, является движущей силой рынка. Без этого понятия невозможно построить теорию рыночного процесса.

Таким образом, очевидно, что Кирцнер отождествил свою концепцию не с тем понятием в системе Мизеса. В действительности он развивает концепцию предпринимателя-промоутера и, на мой взгляд, его идеи необходимы для экономической теории. В дальнейшем он дополнил свою концепцию понятием предпринимательского открытия и некоторыми другими деталями.

Любопытно, что некоторые разрабатываемые Кирцнером концепции нашли применение в психологических исследованиях личности предпринимателя. Традиционно, начиная с 1960-х годов личность предпринимателя исследовалась с точки зрения «мотива достижения» и «склонности к риску». Однако к концу 1980-х гг. эти исследования зашли в тупик. А в середине 1990-х гг. вновь возродились, только теперь центральной концепцией стала способность распознавать прибыльные возможности (opportunity recognition) с прямыми ссылками на Кирцнера.

Гр. С. Это не вопрос, а некое суждение, на которое я бы хотел получить ваш комментарий. «Человеческая деятельность» Мизеса, при большом объеме и теоретическом характере книги, имеет и явную прикладную направленность. Я бы даже резче сказал — это теоретическая книга, способная принести конкретную практическую пользу. Каждый параграф каждой главы имеет прямые выходы на действительность, на сегодняшние вопросы. Естественно, это качество книги предполагает, что читатель отнесется к ней вдумчиво. Кроме того, непременным условием является внимание, с которым нужно следить за мыслью автора. Глубина, которую мы привыкли связывать с энергичным и неряшливым бормотанием марксистов (а в последние 15 лет с вычурной стилистикой того направления, которое иронически называют «творчество современного философа и социолога Жана Белиберда»), у Мизеса облекается в очень ясные и краткие формулы. При этом ему удается получать выводы необычайной интеллектуальной силы.