Александр Куряев - Как 'Human Action' была переведена и издана в России

Поэтому-то я и искал теоретического опровержения. И в конце концов нашел.

Гр. С. Остается только удивляться, насколько небольшое число людей и даже специалистов, оказались способны за 15 (!) лет понять, что в их системе взглядов что-то не то. Мы видели два рода умственной косности — упрямая, ортодоксальная, в культтурном отношении восходящая к 50-м годам XIX века кондовая косность марксистов-ленинцев и более современная, начиненная современной научной терминологией и культурными штампами 1960-1970-х гг. косность социалистов. Вы оказались гораздо более свободным в своих поисках.

А.К. Просто некоторые, не имея альтернативы, продолжают цепляться за очевидно ошибочные теории. Возможно, им приходится сложнее, чем мне — они в этой области работают, на жизнь зарабатывают. У меня же был свободный выбор. Найду что-нибудь интересное — отлично. Не найду — не страшно. Займусь чем-нибудь другим. Повезло, нашел. А ведь мог и не найти.

Гр. С. Экономическая доктрина марксизма второстепенна по отношению к доктрине политической и антропологической. Между тем, даже те люди, которые ничего о Марксе не знают, слышали, что Маркс — это был такой великий экономист марксистского направления. Кроме того, именно марксистские конструкции находятся в основании самых разных интеллектуальных сооружений, от программ европейских антиглобалистов до наших государственных актов. Политически Маркса давно никто не воспринимает всерьез, а экономические воззрения марксизма живут. Как по-вашему, в силу каких причин?

А.К . Мне кажется, дело в той роли, которую экономическая доктрина играла в марксистской системе. Она там выполняла обеспечивающую функцию. Ее задачей было — научно обосновать политические лозунги. Эксплуатация, обреченность капитализма, неизбежность социализма, обобществление средств производства, необходимость пролетарской революции… Все это видение мира обосновывается с помощью экономических терминов, для этого разработана теория прибавочной стоимости. Можно сказать, что «Капитал» — это попытка научного обоснования «Манифеста Коммунистической партии» задним числом. Материализация духов, в частности, пресловутого «призрака коммунизма». Материализация духов прошла удачно. Призрак чуть не угробил индустриальную цивилизацию. Скорее всего современные левые на Западе этой связи уже не осознают. Вряд ли кто-то из них непосредственно знаком с экономическими работами Маркса. Но он для них остается великим экономистом. Это как fiat money. С одной стороны, безусловно, деньги, с другой, — совсем даже не деньги. Для нас Маркс уже не экономист, цену ему мы узнали. Fiat money вообще феномен временный, своего рода артефакт.

Гр. С. Вернемся к книге с интригующим подзаголовком «Трактат по экономической теории». Заголовок у нее был не менее интригующий — “Human Action”. Поняв по оглавлению, что там могут быть ответы на интересовавшие вас вопросы, вы начали ее читать. И что дальше?

А.К . Да, я начал читать эту книгу. Но очень быстро понял, что моего английского недостаточно для полноценного понимания. Тогда я начал письменно переводить, что тоже было очень кстати — желание улучшить английский существовало давно. В общем, все удовольствия сразу. Так что нельзя сказать, что я переводил книгу Мизеса “Human Action” . Тогда я преследовал другие цели. Стараясь наиболее точно передать смысл английских предложений, я в то же время надолго не останавливался, если было непонятно, как перевести ту или иную фразу или термин — просто оставлял английский вариант. Меня подгонял интерес: хотелось поскорее узнать, а что же там дальше? Просто перевернуть страницу и прочитать — нерационально. Единственный способ поскорее узнать, что дальше — это переводить как можно быстрее. Должен сказать, что этот интерес продержался до последней страницы. Конечно, впоследствии добавились другие стимулы. А в конце стало сказываться и disutility of labor — хотелось быстрее закончить перевод, чтобы пойти с этим в издательство. Все-таки больше полугода без всякой обратной связи, даже поделиться не с кем. Друзья, конечно, знали, что я что-то перевожу. Но разве можно было объяснить что именно ?

Сам процесс перевода не был особенно трудным. Чем дальше я продвигался по тексту, тем больше я поражался ясности мысли и простоте изложения. После добросовестных попыток продраться сквозь чащу « Капитала », истмата ( исторического материализма — раздел марксистско-ленинской философии, обязательной для изучения в высшей школе СССР — Гр. С. ) и диалектической логики, Мизес поразил меня изяществом мышления. Оказывается, не нужно никакой диалектической логики, достаточно обычной человеческой логики, или в научном исполнении — формальной. Были, конечно, терминологические проблемы, и некоторые из них так и остались нерешенными до самого опубликования. Но это, на мой взгляд, неудивительно. Удивительна как раз простота и самоочевидность (после того, как прочтешь) логических построений Мизеса.