Ольга Симак - Суть и происхождение фашизма

В конце 1914 года Муссолини участвует в движении «Fasci d’Azione Internazionalista» (Группы интернационального движения) во главе с Филиппо Корридони, руководителем Профсоюза города Милана (Unione sindacale milanese), которое по его инициативе эволюционирует в «Fasci d’Azione Rivoluzionaria» (Группы революционного движения) с целью собрать и объединить левых интервентистов. Первый конгресс состоялся 25 января 1915 года. И здесь мы видим слово fasci (фаши) и это еще не имеет никакого отношения к фашизму. Понятие уже существовало. Так любили называть себя группы социалистической направленности. Fascio переводится как «пучок, сноп» и имеет смысловую нагрузку – тесно связанное какой-то идеей объединение, группа.

Тем временем, правительство вело переговоры с Австрией и, параллельно и тайно, с Великобританией. Италия претендовала на кое-какие австрийские земли. Вопрос ставился ребром – участие в войне в обмен на земли. Австрия была готова уступить кое-что, но не Венецию, а Великобритания согласилась на это. Наверное, потому что делиться чужими территориями все-таки проще. 26 апреля 1915 года был заключен секретный договор между Италией и блоком Атланта, по которому Италия в течение месяца должна была вступить в войну на его стороне, получая австрийские земли в качестве компенсации в случае победы. После революции в России большевики опубликовали этот секретный договор, что вызвало большой международный скандал и осуждение таких методов, как «секретная дипломатия».

23 мая 1915 года Италия официально объявила войну Австро-Венгрии и начала военное наступление. Муссолини был призван 31 августа простым солдатом, участвовал в боевых действиях, был два раза повышен в звании, потом ранен и демобилизован в 1919 году. Он вернулся к руководству газетой «Народ Италии» в июне 1917 года, а 18 августа 1918 поменял подзаголовок с «Социалистическая газета» («Quotidiano socialista») на «Газета борцов и производителей» («Quotidiano dei combattenti e dei produttori»)

Война оставила после себя погибших и развалины. К этому добавились экономические проблемы. Довоенные социальные и экономические противоречия усилились. Тяжелая индустрия, переставшая получать военные заказы, вынуждена была быстро перейти на производство товаров потребления, что не удавалось, всеобщая бедность не способствовала потреблению и рабочих массово увольняли. Работающие с фиксированной зарплатой страдали от инфляции. Уровень жизни мелкой буржуазии тоже был далек от довоенного времени. В аграрном секторе были свои проблемы: солдаты, вернувшиеся с войны нашли свои земли заброшенными. Другие же ждали обещанных им в качестве вознаграждения за участие в войне, целинных земель. Моральный дух тоже был не на подъеме. Крестьяне, бывшие вчера бойцами, которые воевали и выиграли войну, теперь возвращались в свой мир бедности, незначительности и тяжелого труда.

Ситуация в стране становилась все более нестабильной. Массы решали свои проблемы действием. Это был период забастовок и протестов, а также захватов чужой частной собственности, фабрик рабочими, земель, а также просто грабежа. Государство же не было готово как к диалогу, так и к подавлению. 1919—1820 годы в Италии известны под названием «biennio rosso» (красная двухлетка).

Общая обстановка в Европе была схожей. Гуманитарный посыл американского президента Вильсона, социальный пример русской революции, речи о мире Папы Бенедикта XV давали надежду и сигнал людям, что мир изменится и станет более справедливым. В Италии именно удорожание жизни и инфляция усиливали социалистические настроения. Массы, веками исключенные из политической жизни, теперь требовали реванша.

Правительство пыталось противостоять этому, установив фиксированную цену на хлеб, отдав крестьянам некоторые земли, но не сумело погасить протестные настроения. К тому же после выборов 1919 года, либеральное правительство столкнулось с трудностями политической системы, приход новых партий привел к невозможности большинства в парламенте и правительство Нитти в 1920 ушло в отставку. Новое правительство возглавил Джолитти, уже бывший главой правительства и известный своими дипломатическими способностями. Он понимал необходимость перемен и разработал программу экономических и социальных реформ. Но немедленного эффекта не было, в стране продолжались волнения, забастовки приумножались, ухудшая тем самым и так нестабильную экономическую обстановку. А кульминацией стал захват фабрик, который начался в сентябре 1920 года. В Милане этих фабрик было 160, в Турине рабочие взяли на себя управление производством, доказывая, что они на это способны. Именно таким образом Грамши, известный революционер, хотел трансформировать профсоюзное движение в настоящую революцию, именно он способствовал организации Фабричных советов, которые и взяли на себя управление производственными процессами. Джолитти решил не применять силу. Он был убежден, что эксперименту нужно дать ход и тем самым доказать рабочим несостоятельность их инициативы. Все-таки, клиенты фабрик предпочитали иметь дело с владельцами, коренными промышленниками, а не с Советами. Захват фабрик с самого начала был лишь протестом против нового рабочего контракта. Когда же движение разрослось и могло превратиться в революцию, социалистическая партия, в программе которой революция являлась целью, не воспользовалась моментом. Не было продумано никакой стратегии, механизмов ее осуществления. Поэтому это рабочее движение и закончилось всего лишь достижением профсоюзных требований. Первого октября были подписаны соглашения с профсоюзами, где обговаривалось повышение зарплаты, а также определенная форма контроля рабочими фабрик. Но именно это, последнее право впоследствии не было признано и реализовано. Революции не случилось на этот раз, так как захват фабрик не есть революция, нужно было захватывать государство со всеми его институтами, а Социалистическая партия не была еще к этому готова. К тому же партия не сумела воспользоваться ситуацией и достигнуть каких-то больших прав для рабочих в политической сфере. А вот на общественное мнение эта история повлияла значительно. У людей появился страх перед неуправляемой рабочей стихией, страх за безопасность жизни и свою собственность. А уступки государства воспринялись как его очевидная слабость и неспособность гарантировать общественный порядок.