Борис Алексин - Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том I

Говорили, что он убежал куда-то в лес к белобандитам, у которых и скрывался. А Михаилу Пашкевичу было от чего помрачнеть.

Дело в том, что еще осенью 1921 года, в ноябре, японцы двинули белогвардейскую армию генерала Молчанова против правительства ДВР, но войска НРА, возглавляемые командармом Блюхером и комиссаром Постышевым, не только отразили этот удар, но и 10 февраля 1922 года сами перешли в наступление и к концу весны освободили от белогвардейцев почти весь Дальний Восток.

В руках белых, по существу, оставался только один Владивосток, где они организовали свое последнее правительство во главе с генералом Дидерихсом, причем западной границей этого последнего белогвардейского «государства» в России была станция Угольная, находящаяся в 30 километрах западнее города.

Тем временем под давлением общественности самой Японии, под дипломатическим нажимом Советской России и в связи с обострившимися противоречиями с США японское правительство вынуждено было свои войска с Дальнего Востока вывести. 25 октября 1922 года с отходом последнего парохода с японскими войсками остатки белых маленькими группами разбежались по Уссурийской тайге, к одной из групп и попал Гаврик. В этот день во Владивосток вошли войска народно-революционной армии и части Красной армии под командованием И. П. Уборевича, завершив этим освобождение Приморья.

14 ноября 1922 года народное собрание ДВР приняло решение о ликвидации этой республики и о вхождении Дальнего Востока в состав РСФСР.

Все это, может быть, не так подробно и точно, было изложено в письме, полученном Михаилом Пашкевичем.

После получения этого письма он понял, что заключивший с ним подряд лесопромышленник за лесом не вернется, что его компаньон тоже, вероятно, уже благополучно прибыл в Японию и что ему, конечно, не удастся получить тех огромных прибылей, на которые он рассчитывал, и что самое главное – ему не удастся, ни одному, ни с семьей в ближайшее время выбраться из бухты Датта. Следовательно, он не сможет попасть за границу.

У него имелись определенные накопления за лес, проданный весной, но продолжать дальнейшие разработки, а тем более продолжать кормить всю эту ораву (Михаил Пашкевич к ней, не смущаясь, причислил и семью своего брата) совершенно ни к чему.

Дня через два после получения письма Михаил Пашкевич объявил об этом всем рабочим. Он заявил, что нанявший его лесопромышленник его надул, за лесом он больше не вернется и денег от него ждать нельзя, а поэтому все заработки, подсчитанные на бумаге, так и останутся неоплаченными. Он не преминул заметить, что главной причиной, вызвавшей такое положение, является появление на Дальнем Востоке советской власти, которая разорила его и, конечно, принесла немалый ущерб и всем работавшим на него людям. Далее он сказал, что с этого дня все свои обязательства по отношению к рабочим он расторгает. Каждый может делать что хочет и идти куда угодно. С этого дня выдачу продуктов он прекращает и согласен только кое-что продать за наличный расчет.

Конечно, будь рабочие немного более организованы, они смогли бы справиться с этим бессовестным эксплуататором. Растрясли бы его склады, да может быть, основательно пощипали бы и его дом, но Михаил знал, кого набирал. Никто из этих полубродяг не сказал ничего. Молча выслушав нерадостное сообщение, они стали разбредаться, куда глаза глядят. Большинство из них потянулось в Советскую гавань.

Однако семья Петра Яковлевича Пашкевича на такой поход решиться не могла: слишком многочисленна она была, обременена большим количеством маленьких детей, чтобы вот так, без всяких средств и определенной цели куда-нибудь переселяться.

Если бы они могли вернуться в Шкотово, то это было бы самым лучшим исходом. Но Шкотово находилось очень далеко, добраться до него по берегу было невозможно, а пароходы в бухте Датта даже и не показывались. Да если бы и показались, то на проезд у семьи Петра Пашкевича не было денег.

После очищения Приморья от интервентов и белогвардейцев началось становление новой власти на местах: организация сельских и волостных Советов. Организация новых советских учреждений. Происходило это очень медленно, главным образом потому, что отдельные глухие уголки Приморья были оторваны от губернского города Владивостока, удалены на сотни верст. Сообщение с ними, осуществляемое преимущественно по морю, было очень затруднено. Японцы и последние белогвардейцы, уходя из Владивостока, разграбили полностью порт, угнав все годные пароходы, оставив только те, которые требовали серьезного ремонта.