Борис Алексин - Необыкновенная жизнь обыкновенного человека. Книга 3. Том I

Используя привезенных рабочих и многочисленных родственников на строительство дома для себя и барака-зимовья для рабочих, Михаил Пашкевич и не думал о том, как справятся с этим делом остальные, в том числе и семья его брата Петра.

Увидев, в какие невыносимо трудные условия попала их семья, Акулина Георгиевна и Андрей в душе кляли себя за легкомыслие, за то, что поддались на уговоры бессовестного Михаила. Они были бы рады вернуться назад в Шкотово, где из всей их семьи осталась старшая дочь Людмила, продолжавшая учиться в учительской семинарии, но, к сожалению, это желание их было уже неосуществимо. На обратную дорогу не было ни средств, ни времени. Приближалась зима, регулярное сообщение с Владивостоком из бухты Датта отсутствовало. Кроме того, перед отъездом Михаил Пашкевич выдал Андрею немного денег на дорогу и обзаведение – надо было их отработать. Одним словом, попали они в капкан и теперь не видели, как из него выбраться. Петр Яковлевич, приехавший с семьей в бухту Датта, ни одного слова упрека ни жене, ни сыну не сказал, только со своим старшим братом перестал разговаривать и даже здороваться.

Семья Петра Яковлевича приступила к строительству дома. Без помощи приехавших с ними Семена Игнатьевича и Иосифа Ильича они бы с этой работой, конечно, не справились. Кроме Андрея и Петра Яковлевича, в семье имелись только женщины, собственно, скорее, девочки. На действительную физическую помощь в строительстве можно было рассчитывать, пожалуй, только от одной Кати, которой уже почти исполнилось 15 лет и которая, несмотря на свою хрупкую, тонкую фигурку, была достаточно крепкой и выносливой девушкой.

Акулина Георгиевна и жена Андрея Наташа имели маленьких детей, а последняя даже грудного ребенка, и могли заниматься только приготовлением пищи. Остальные девочки занялись сбором разных лесных продуктов и ягод, чтобы иметь хоть что-нибудь на зиму.

Пока все жили в наскоро устроенных шалашах, с нетерпением ожидая конца строительства дома. К счастью, их окружала густая тайга – лес был рядом. На одном из берегов горного ручья, впадавшего в Тумнин, напротив добротного дома Михаила, поставившего его на противоположном берегу этого же ручья, наконец, был готов дом и для семьи Петра Яковлевича.

Собственно, название «дом» для этого сооружения было слишком громкое, этот почти квадратный сруб, с потолком и полом, сделанными из грубо отесанных плах и крышей из колотой дранки, скорее, походил на временное охотничье зимовье. В одном из углов этого сруба Петр Яковлевич сложил из камней русскую печку. Никаких комнат в доме не было. Впоследствии удалось пристроить небольшие сени и все.

В прорубленные три окна вставили рамы, привезенные с собой из Шкотова.

Вскоре все члены семьи Петра Яковлевича Пашкевича переселились в этот новый дом и вовремя. Наступил октябрь. В бухте Датта, расположенной гораздо севернее Владивостока, начались по ночам довольно крепкие морозы.

В этой избе нужно было разместиться самому Петру, его жене, их четырем дочерям, семье Андрея, состоящей уже из трех человек и, наконец, еще одному из друзей Андрея, ставшего почему-то ближе к этой семье, Семену Игнатьевичу. Конечно, теснота была невероятная. Отделив кое-как отдельные закутки для каждой группы жильцов занавесками из рядна, сколотив для спанья деревянные топчаны и полати, а для еды большой стол и лавки к нему, семья Петра Пашкевича начала заботиться о запасах продуктов на зиму.

Мука, сахар и жиры были доставлены тем же «Алеутом». Все это принадлежало подрядчикам – Михаилу Пашкевичу и его компаньону.

Продукты хранились в специально построенном сарае-складе и выдавались в счет заработка рабочим, в том числе и семье Петра. Этих продуктов явно не хватало, нужно было заготавливать что-то и самим. Первое, что частично сделали почти сразу, это набрали, насолили и насушили грибов, росших в изобилии почти рядом с домом, второе – недалеко нашли огромное количество брусники.

Ее тоже заготовили впрок. Главными поставщиками ягоды были сам Петр и его дочь Катерина. Конечно, и Петр Яковлевич, и Андрей, да и его друг, все были хорошими охотниками и поэтому надеялись иметь достаточные запасы мяса. Дичи в этой девственной тайге водилось много. Но основной пищей жившим в маленьких поселках ороченам, да и нашим переселенцам, служила рыба. В Тумнине, как и в других реках Приморья, лососевых пород рыбы осенью скапливалось много – это были кета, горбуша и сима. Выловленную рыбу солили прямо в ямах, выкопанных на берегу, вялили на жердях и даже коптили в самодельной печке, построенной Петром Яковлевичем.