Андрей Борцов: FAQ по возвращению права на ношение короткоствольного оружия в России v. 1.11

И ввели нормы уголовного законодательства предусматривающие возбуждение уголовного дела с СОГЛАСИЯ ПРОКУРОРА (аналогично как раньше тот давал санкции на арест и обыск), а также строгую ответственность за «незаконное привлечение к уголовной ответственности». Причём в такой форме, что практически любое прекращение уголовного дела «автоматом» означает ИЗНАЧАЛЬНУЮ НЕЗАКОННОСТЬ его возбуждения и, соответственно, ОТВЕТСТВЕННОСТЬ!!! возбудивших его лиц. А эта ответственность теперь легла ПРЕЖДЕ ВСЕГО НА ПРОКУРОРА, дающего согласие на возбуждение уголовного дела.

А уж если речь идёт об уголовном деле, по которому подозреваемый/обвиняемый задерживался или брался под стражу — то вообще «туши свет». За «незаконный арест» по новому уголовному законодательству «отдерут» всех. Не говоря уже о праве незаконно задержанного/арестованного требовать материальной компенсации от лишившего его временно свободы правоохранительного органа.

Казалось бы, как хороши все эти новации уголовного законодательства для рядового гражданина. Вот возбудили на меня уголовное дело, «таскали» на допросы и прочие следственные действия, «нервы трепали», потом ничего не «накопали», дело прекратили, так пусть теперь и отвечают на «полную катушку». И платят. Хорошие-то какие нормы и какие «правозащитные».

Но на практике данные «правозащитные» новации в УК и УПК привели к ПРЯМО ПРОТИВОПОЛОЖНЫМ результатам. Положение рядового гражданина намного ухудшилось.

Поскольку, если уж фактически прокурор возбудил (дачей своего согласия) уголовное дело, то последующее прекращение уголовного дела на стадии ли предварительного следствия или судом (оправдательный приговор) автоматом означает, что г-н прокурор нарушил чьи-то «права человека». И по идущей от Генпрокуратуры практике это считается серьезным «браком» и наказуемым «грехом» самого прокурора.

Понятно почему?

Наша демократическая Генпрокуратура так сильно заботится о соблюдении «прав человека», что весьма жёстко наказывает своих работников за «незаконное» возбуждение уголовных дел. И не только своих, но и милицейских. Это касается всех случаев возбуждения уголовных дел в отношении конкретного фигуранта. С «фактовыми» делами чуть проще. Короче, сложилась такая практика, что каждое прекращённое дело или оправдательный приговор — это сейчас ЧП. Это показатель соблюдения в стране «прав человека». С соответствующими оргвыводами.

Прекращают сейчас уг. дела, когда уже что называется вообще «некуда деваться».

Поэтому общее правило и практика такие: если есть уголовное дело, то должно быть окончено и направлено в суд. А если дело было направлено в суд, то должен обязательно быть только обвинительный приговор. В противном случае получается, что прокурор был «дурак и сволочь» и допустил аж два косяка. Первый раз — согласившись на «незаконное» возбуждение дела, и второй раз — подписав обвинительное заключение по делу и направив его в суд. Нарушил «права человека». И такого прокурора обязательно накажут.

Вот и бегают гособвинители по «сопливым» по доказательственной базе делам по судьям и упрашивают их по направленным в суд делам: «Ну, осудите пожалуйста, ну, хоть как-нибудь». И судьи на это «ведутся».

Знаю свежий пример увольнения с должности заместителя прокурора города, отвечавшего за вопросы поддержания гособвинения в суде. Всего два за год оправдательных судебных приговора (из нескольких сотен уг.дел) явились показателем профнепригодности зама, поскольку гособвинение не добилось в этих двух случаях ОБЯЗАТЕЛЬНОГО, ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ осуждения обвиняемого по делу.

Кстати, такая вот практика Генпрокуратуры в борьбы за «соблюдения прав человека» и жёсткие и «драконовские» требования своим работникам по возбуждению и прекращению уголовных дел привели к «смешной» ситуации, что в нынешнее «демократическое» время оправдываются менее 2% привлекаемых к уголовной ответственности лиц. А при тоталитарном т. Сталине нормой считалось до 10% оправдательных приговоров.

Эта же практика приводит нередко и к сокрытию преступлений. Просто боятся возбуждать некоторые дела. Вдруг возбудишь, а «крепить» по доказательственной базе окажется нечем. И прекращать нельзя — накажут. И в суд нельзя направить — велик риск оправдательного приговора при такой доказухе. И не возбуждают.

И дело Иванниковой — конкретный пример ныне сложившейся ситуации.

Поскольку сама фактура этого дела такова, что с самого сначала, по вполне объективным причинам, имели место некоторые «непонятки» всех обстоятельств причинения смерти Багдасаряну. И в рамках лишь проверочного материала даже в десятидневный срок принятие решения об отказе в возбуждении уголовно дела по основаниям самообороны выглядело бы весьма сомнительным. И к тому же труп с ножевым ранением — это очень серьёзно. Также фактор «диаспоры». Попробуй откажи в возбуждении уголовного дела.