Андрей Воронин - Инкассатор. Пуля всегда права

«Как же мне плохо, — подумал лежащий плашмя на диване мужчина, обросший жесткой трехдневной щетиной. — Чтоб я еще так пил…»

Он с трудом спустил ноги на пол и, боясь поднять голову, несколько минут оставался лежать на подушке, облаченной в грязную наволочку. Покрытая пятнами простыня под ним напоминала горный рельеф. Ночью, несмотря на холод, царивший в квартире, мужчина несколько раз просыпался весь в поту, и теперь простыню можно было хоть выкручивать.

Наконец желание удалить из организма выпитую вчера водку, прошедшую весь цикл преобразований и окончательно и бесповоротно превратившуюся в мочу, пересилило страх свалиться мешком возле кровати, как уже было не раз. Мужчина с легким стоном поднялся, пошатываясь, сделал несколько шагов по комнате и наткнулся на стул, оставленный кем-то из вчерашних гостей посреди комнаты. Грохот упавшего стула резкой болью отдался в голове.

Комната представляла собой убогое зрелище. Можно было подумать, что в ней справлялись все праздники года, вместе взятые, но число гостей состояло исключительно из бомжей. Когда-то полированный, а теперь напоминающий старое поле сражения стол без скатерти, заставленный пустыми бутылками и тарелками с высохшими остатками немудреной закуски, продавленное кресло в углу, древний черно-белый телевизор и шторы на окне, о которые неоднократно вытирали руки, — все это говорило о том, что хозяин квартиры не принадлежит к категории людей, обладающих даже незначительным социальным статусом. Впрочем, чувствовалось, что когда-то, много лет назад, когда мебель была новой, здесь обитали приличные интеллигентные люди.

Он прошел в туалет, постоял, пошатываясь, перед унитазом и, вернувшись в комнату, посмотрел на старенький будильник, по которому вставали на работу еще покойные родители, чьи фотографии висели на стенах с отклеившимися обоями. Было полвосьмого утра — натренированные за много лет, но порядком подрасстроившиеся внутренние часы не позволяли встать позже даже после глобальной пьянки.

В дверь позвонили. На пороге возник небритый тип с опухшим лицом, одетый в зашморганное трико с обвисшими коленями и засаленный армейский бушлат, наброшенный на голое тело.

— Юрик, опохмелишь, а? — просительным тоном прохрипел ранний гость, которого трясло не столько от холода начала февраля, сколько от вчерашнего перепоя. И неожиданно произнес: — А теперь Америка — колосс на глиняных ногах. Не мы, а Америка… Да и Масхадов… Покойный… Ты, вообще, телик смотришь?

— Ты это к чему? — недоумевающе спросил хозяин квартиры, еще не пришедший в себя.

— А пошли они все, — вяло отмахнулся ранний гость. — Да здравствует Оранжевая Революция!

Аргумент сразил хозяина квартиры наповал. Он вспомнил, что вчера полдюжины собравшихся в этой комнате мужиков до хрипоты орали, обсуждая прошлогодние события в Украине и недавние — в Чечне. Как известно, когда далекие от политики люди начинают эту самую политику обсуждать, значит, они уже настолько пьяны, что считают себя способными разбираться только в этой жизненно важной сфере. Впрочем, так оно и было.

— Фил, блин, ну чё ты, есть сто грамм? — умоляюще вопрошал гость.

— Нету, Коля, в магазин идти придется. Погоди пару минут, приду в себя — схожу. Пока посиди, на столе минералка стоит, осталась от вчерашнего, попей… — хрипло произнес хозяин застолья.

Коля нетвердой походкой проделал несколько шагов к столу, дрожащими руками отвинтил крышку и присосался к горлышку пластиковой бутылки.

— Этим душу не обманешь, — заявил он, оторвавшись от бутылки.

— Да, — согласился с ним Фил, который в это время, подпрыгивая на голом полу, натягивал джинсы. — Ты погоди, говорю, прямо здесь посиди. Можешь телевизор включить…

Коля повернул голову в сторону старого черно-белого телевизора и хмыкнул:

— Не, Фил, не понимаю я тебя. Ты что, в память родителей новый «ящик» не покупаешь? Я же знаю, ты уже весь этот дом сто раз купить мог…

— Что ты знаешь… — пробормотал хозяин, снимая с вешалки видавшую виды дубленку.

— А что, слухами земля полнится…

Не ответив, Фил закрыл за собой дверь.

Слесарь-сантехник Коля Ольхименко был абсолютно прав. Бывший офицер-десантник Юрий Филатов, которого он так панибратски называл Филом, несколько раз за свою жизнь мог купить не только этот старый панельный дом, но и трехэтажный особняк на Елисейских Полях в Париже. Но так и не купил.