Вадим Журавлев - Конец прекрасной эпохи

За несколько часов до открытия фестиваля с Владимиром Спиваковым встретился корреспондент «Газеты» Вадим Журавлёв.

– В свое время именно вы предложили идею проведения фестиваля в честь 100-летия Большого зала Московской консерватории. Но в апрельском фестивале вы даже не участвовали.

– Мне не нравится участвовать в интригах. Большой зал Консерватории мне дорог не меньше, чем другим. Но вокруг фестиваля начались интриги, и я немедленно отказался от участия в нем. Я не был занят в это время, но мне захотелось все же свой фестиваль.

– Но сейчас вы не противопоставляете фестиваль «Владимир Спиваков приглашает…» тому апрельскому форуму?

– Мой фестиваль просто другой.

– Если бы вам дали организовать апрельский фестиваль, удалось бы собрать такой же звездный состав?

– Он был бы не менее представителен. Конечно, Джесси Норман, например, трудно было бы пригласить из-за ее плотного графика. Да и из-за моего. Она без предварительной встречи с дирижером не поет ни одного концерта. По этой причине она только что в Париже отказалась работать с очень известным дирижером Мьюнг Вун Чунгом. И чтобы отрепетировать с ней сейчас в Париже, мне пришлось отменить несколько концертов в Италии, а она ехала всю ночь на машине из Германии. Мы встретились в роковой день, 11 сентября. Нам дали класс в театре Chatelet, где мы с ее пианистом разбирали темпы, дыхание. Оказалось, что она очень преданный и скромный человек.

– О Джесси Норман рассказывают страшные истории, как она обходится с дирижерами.

– Меня все предупреждали, чтобы я не дай бог не делал ей замечаний. Но она оказалась настоящим музыкантом. В малеровском вокальном цикле на стихи Рюккерта она переменила порядок песен, а мне показалось, что и темпы тогда надо поменять. Она послушала и согласилась. Еще я попросил ее увеличить одну паузу в сцене смерти Изольды, а она ответила: «Как вы покажете, так я и сделаю». В конце я вынул скрипку и сыграл ей с листа песню Рихарда Штрауса. И она вообще растрогалась.

– Как великая примадонна реагировала на теракты в Нью-Йорке и Вашингтоне?

– На репетиции мы чувствовали себя просто как в раю. А через 10 минут после нашей совместной работы стало известно об этой ужасной трагедии, и мы пошли в кабинет директора театра смотреть телевизор. По просьбе Норман включили американскую программу. И когда показывали кадры падения небоскребов, она плакала и рыдала, как раненый зверь. Оказывается, ее офис еще недавно располагался в одном из рухнувших «близнецов».

– Много раз всевозможные организации обещали привезти Джесси Норман в Москву. Но всегда говорили, что она выдвигает непомерные требования к организаторам концертов. Вам удалось их преодолеть?

– Нельзя назвать непомерными требованиями просьбу певицы не курить около ее артистической. Наша работа потная, как у циркачей и балерин, поэтому она просит, чтобы в артистической были мыло, полотенце. Рукомойник какой-нибудь. В свое время ничего этого в Большом зале Консерватории не было. И построили недавно именно из-за ее предполагаемого приезда. Так что эта шикарная ванная комната – некий мемориал Джесси Норман.

– Как вам удалось добиться от примадонны участия в открытой репетиции – она ведь никогда в жизни этого не делала, да и без гонораров петь не любит?

– Я долго ей рассказывал о России, о наших людях. Я передал Джесси Норман часть своей любви к России. Рассказывал, что «Виртуозы Москвы» всегда устраивают утренние открытые репетиции, потому что люди не могут купить билеты на концерт. И когда в 10 часов утра полный зал народа слушает музыку – это дорогого стоит.

– У вас уже есть большой опыт организации подобных музыкальных собраний. Вы провели уже 13 фестивалей во французском городе Кольмаре. Не хочется и в Москве сделать свой постоянный фестиваль?

– Мне бы этого хотелось, но не из-за собственного возвышения. Просто с точки зрения того, что это необходимо.

– Собственно говоря, в Москве нет полноценного международного музыкального фестиваля.

– К тому же это необходимо для равномерного развития общества. Когда русский человек приезжает за границу и видит вещи, которых нет у нас, в глубине души он думает: а мы разве хуже? Я тоже живу с этим чувством. Почему у нас не может быть такого фестиваля? Мы можем сделать даже лучше заграницы.

– Вы не зря открываете свой фестиваль в день 95-летия Дмитрия Шостаковича. На посту главного дирижера Российского национального оркестра вы демонстрируете постоянное внимание к композитору.