Вадим Журавлев - Конец прекрасной эпохи

– Очень хорошим. А главное – у них есть огромный потенциал.

– Сколько вам потребовалось времени, чтобы дать согласие РНО?

– Месяц. Я привык к свободе, а оркестр – это якорь, повышенная форма ответственности. Приятно, когда звонит главный дирижер оркестра из Сан-Франциско Майкл Тилсон Томас (кстати, один из лучших сейчас дирижеров Америки) и предлагает еще и еще поработать с его оркестром. Но это все равно разовые акции. А тут – контракт на четыре года.

– Вы собираетесь приглашать других дирижеров для работы с РНО?

– Я как раз получил согласие от дирижеров Тилсона Томаса, Мишеля Плассона, Семена Бычкова, певцов Томаса Квастхоффа, Марии Гулегиной. Сложность заключается в отсутствии денег. Поэтому только дружеские контакты помогают получать согласие таких людей, выступать почти бесплатно.

– У вас и так был очень плотный гастрольный график…

– Придется пожертвовать собственными контрактами. Первый год еще много будет дирижировать Плетнёв. Дальше будет видно, удается ли мне балансировать между сольными выступлениями и оркестровыми.

– Как отреагировала общественность на ваше решение?

– Меня поздравили практически все западные дирижеры, прислали по факсу официальные поздравления. Из русских – только Владимир Федосеев.

– У вас большой концертный опыт, но, по-моему, только в вас на концертах бросали краской.

– Я выступал 7 ноября 1978 года в Нью-Йорке, и здание Карнеги-Холл пикетировала Лига защиты евреев. Во время исполнения Чаконы Баха я получил страшный удар в солнечное сплетение. Раздался щелчок, и разорвалась банка с красной краской. Я подумал, что это моя кровь. И еще услышал, как весь зал хором сказал «А!» Но не сбился, не потерял ни одной ноты. Скрипка была опущена до колен, и я постепенно ее поднимал. В антракте мне приготовили новый фрак. Но я сказал, что до конца буду играть в испачканном. Потом на концертах лицом к залу сидели полицейские, а мне прислал телеграмму с извинениями советник президента Киссинджер. После этого я не мог несколько лет играть Чакону Баха, и выступать в Карнеги-Холл тоже было непросто. Мои уши ловили каждый шорох в зале.

Сегодня в Большом зале Московской консерватории Владимир Спиваков дирижирует Российским национальным оркестром. Это первое появление в Москве маэстро после музыкального фестиваля «Владимир Спиваков приглашает…», которым триумфально открылся столичный филармонический сезон. После кульминационного выступления легендарной оперной примадонны Джесси Норман Спиваков с оркестром уехал на гастроли в Италию, Армению, Францию. Корреспондент «Газеты» Вадим Журавлёв, воспользовавшись паузой в плотном гастрольном графике Спивакова, попросил его подвести итоги фестиваля.

– Владимир Теодорович, приезд Джесси Норман в Москву был суперсобытием, которого ждали несколько лет. Во многих публикациях, со слов примадонны на пресс-конференции, было написано, что вы познакомились с Норман через «соседку по парижской квартире». Что это за таинственная соседка?

– «Соседка по квартире» – это настоящий «культуртрегер» по имени Арианна Дандуа, владелица крупнейшей антикварной галереи, расположенной не напротив Елисеевского магазина в Москве, а напротив Елисейского дворца в Париже. Она дружна со многими знаменитыми музыкантами и часто устраивает благотворительные концерты в присутствии первых лиц Франции. Недавно я был на таком концерте выдающихся музыкантов – певца Томаса Хэмпсона и дирижера Пьера Булеза. Это был концерт в поддержку библиотеки Густава Малера, которая хранится в Париже. На нем присутствовала Бернадетта Ширак, министр культуры Франции. Мадам Дандуа дружна многие годы с Джесси Норман. Но она также дружна со мной, и, как это часто бывает, друзья хотят, чтобы их друзья дружили. Она сделала все, чтобы мы с Норман познакомились и подружились. Она организовала нашу встречу в Нью-Йорке, где Норман пришла на мой концерт.

– Такие звезды, как Норман, к тому же плохо идут на официальный контакт. Ведь те, кто уже пытался много раз привезти ее в Москву, связывались с ее импресарио, но из этого так ничего и не вышло.

– Импресарио Норман напутал с ее репетициями и визой, ей пришлось ехать всю ночь из Германии в Париж, где мы с ней репетировали перед концертом. После чего она написала импресарио, что еще одна такая его ошибка – и он может уйти, не попрощавшись. Концерт Норман в Москве казался почти нереальным. Но у Арианны Дандуа – русские корни. Возможно, из-за того, что они ее тревожат, она – не просто светская львица. Она все время хочет сделать что-то неосуществимое. Между прочим, дочь мадам Дандуа носит фамилию Ротшильд. В общем, она не похожа на соседку по коммуналке в Лялином переулке, в которой я жил.