Ирене Крекер - Мы – российские немцы. Переселенцы в Германию конца XX века

Как член литературного объединения немцев из России, официально исполняющий обязанности пресс-службы по связям с русскоязычной общественностью и СМИ, прошу разрешения от имени всех русскоязычных литераторов Германии, а также всех читателей и почитателей, от имени всех немцев-переселенцев поздравить Ирене Крекер с её 70-летием.

Пожелаем ей новых творческих успехов и трижды крепкого здоровья в наше опасное «коронованное» время. Всех благ тебе, Ирене! Новых, ярких, высоких творческих горизонтов!

Книгис автографом автора можно заказать у Ирене Крекер

по электронной почте ira.bajgosin@mail.ru

Творчество немецкого писателя Генриха Рана своими корнями уходит в литературу российских немцев, особого народа с трагической историей выживания в течение столетий. У каждого из нас, его земляков по России и Германии, – свои тайны родословной, связывающие судьбы в единое целое. Генрих Ран относится к тому поколению, которое родилось во время Второй мировой войны и продолжает свой путь на исторической родине в Германии. Тема народа, к которому он принадлежит, живёт в его сознании, давая толчок к созданию необычных по жанру произведений.

Родился Генрих Ран 13 апреля 1943-го года на Украине в немецком посёлке Шпарау. Отец, Яков Андриасович Ран, и мать, Анна Яковлевна, в девичестве Никель, – выходцы из семей немцев, переселившихся в Причерноморье по призыву Екатерины II для освоения пустующих земель. Во время голодомора на Украине, в 20-ые – 30-ые годы 20-го века, удалось выжить только матери отца Генриха. Так продолжился род, которому предстояло пережить и другие катаклизмы истории.

В 1944-ом году семью Ранов, как немцев по происхождению, угнали в Германию. От матери Генрих узнал, что дорога в чужие края шла через Вартегау и Шрепков, проходила в 12-ти километрах от Эльбы. После окончания войны, в ноябре 1945-го года, по требованию советского правительства, семью вернули на родину, но не домой, а в Костромскую область, в лесную глухомань. Посёлок Иваньково стал пристанищем для депортированных, а баня, относящаяся к заимке из двух домов, – местом проживания семьи Ранов. В этой глуши нашла семья спасение от жестокости окружающего мира. Отца арестовали, присудили к 25-ти годам каторги, а на руках матери осталось трое детей: Генрих, брат Яков, на 14 лет старше его, и сестра Сюзанна.

Генрих рос слабым ребёнком. Его замучил хронический бронхит. Но молодой организм одержал победу. С детства развитое воображение мальчика рисовало ему особые миры, в которых окружающая среда была колыбелью, местом познания тайн и главным источником фантазий. Способность мысленного слияния с природой, умение слышать и чувствовать явления и предметы неодушевлённого мира стали ему защитой от голода и вражды. Возможно, этот волшебный дар и стал его спасением. Кто знает, может, семья Ранов и осталась бы надолго в лесном краю, но письмо из Казахстана, полученное в 1957-ом году от двоюродного брата, проживавшего с семьёй, в городе Щучинск Кокчетавской области, предопределило дальнейший ход событий. Жизнь там тоже была нелёгкой, но атмосфера другая – всё же родственники рядом. Да и детям надо было учиться. К тому времени спецкомендатура была отменена, и счастьем стало возвращение отца из мест лишения свободы, где он пробыл восемь с половиной лет.

Жизнь начала потихоньку налаживаться. Восьмилетним Генрих перешагнул порог начальной школы. Учился хорошо. Любознательный от природы мальчик запоминал то, что видел и слышал. Страсть к чтению, посетившая его в детские годы, преобладала над всеми интересами и занятиями в период взросления. В отроческие годы Генрих ощутил «таинственный зов» души. Уходил от кошмаров реальности, читал книги Гёте, Шиллера, Гейне, Шторма, которые отыскал в сельском магазине соседнего посёлка. Потихоньку собирал их, перечитывая по нескольку раз. Сегодня Генрих Ран говорит, что учился литературному мастерству на произведениях немецких классиков. Такое удаётся не каждому. Ему – повезло.

Несмотря на препятствия, которые жизнь воздвигала перед ним, воспоминания о годах юности остались светлыми. Он чувствовал позывные вдохновения. Муза приходила во сне и наяву и оставляла следы сначала картинами, которые он пытался запечатлеть красками на бумаге, потом стихами. Но, по словам Генриха Рана, до восемнадцати лет он не написал ни одной строки. Зато всю жизнь природу он видит и ощущает одушевлённой. Будто деревья, кусты и цветы ведут с ним разговоры о происходящем. Общаясь с ними, он слышит ответы, которые укрепляют желание жить осмысленно.