Ирене Крекер - Мир сказки. Сказки бабушки Ирене

Фотограф Ирене Крекер

Фотограф Ида Райт

© Ирене Крекер, 2022

© Ирене Крекер, фотографии, 2022

© Ида Райт, фотографии, 2022

ISBN 978-5-0053-9057-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Фото Иды Райт

Жил-был крестьянский сын Никита. Его отец с матерью пошли в голодный год счастья по миру искать, а сына бабушке оставили, в надежде, что внука прокормит. Время шло, а они так и не вернулись, видно, где-то сгинули.

Никита рос не по дням, а по часам. Бабушка через несколько лет умерла. Один он на белом свете остался. Люди помогали, чем могли: кто кусок хлеба даст, кто маслицем его смажет. Рубахи с чужого плеча носил. Башмаки таскал, пока нога вмещалась. Ружьишко себе раздобыл. С восьми лет ходил в лес на охоту. Дичь стрелял – тем и питался.

Однажды ушёл в соседний лес, да заблудился. Шёл долго-долго, пока смеркаться стало. И вдруг вышел к избушке на козьих ножках.

– Избушка, избушка! – крикнул громко – Стань к лесу задом, ко мне передом!

Избушка словно ожила, задвигалась. С одного боку на другой повернулась. Дверь распахнулась. В глубине комнаты Никита старушку увидал, лицом как две капли воды на свою бабушку похожую. Вошёл в горницу, просил прощения за внезапное вторжение. Тем старушке понравился. Пригласила Никиту к столу похлёбки отведать. Не стал отказываться. По-мужицки кусок хлеба от каравая отломил, кринку молока чуть одним глотком ни выпил. Разморило его с дороги.

– Утро вечера мудренее, – ещё услышал слова старушки и заснул на лавке, не раздеваясь.

А как утром солнышко в комнату заглянуло, проснулся. Не хотел глаза открывать. Матушку во сне видал, да батюшку. В какой-то незнакомой горнице они сидели среди злата-серебра, но лица были печальные. У матушки слеза по щеке катилась. Батюшка молчал, с жалостью на неё поглядывал.

Никита внезапно ото сна встряхнулся. Огляделся вокруг. Он уже не в избе, а на опушке леса у большого ветвистого дерева сидит. И вдруг засиял перед ним свет. И увидел он перед собой коня, что ни шерстинка, то серебринка, на гриве звезда горит, из ушей – пламя, из ноздрей дым валит. А рядом с конём доспехи богатырские и меч булатный.

Вскочил Никита на коня. Ехал он ехал. Сколько дней и ночей сосчитать не мог. Вдруг увидел большую-пребольшую яблоню. А на ней яблоки румяные-наливные. Только захотел Никита яблочко сорвать, как откуда ни возьмись змей одноглазый. Бросился он на Никиту, сбил с седла. Тут и конец бы ему пришёл, если бы не конь. Напал тот на змея, начал его ногами бить, копытами топтать. А Никита тем временем вскочил на ноги и отрубил змею голову.

В этот момент земля сотряслась. С дерева яблоки посыпались. Подхватил Никита одно, надкусил его и почувствовал силу богатырскую. Вскочил на коня. Тот под ним зашатался. Никита сначала удивился, а потом дал коню от своего яблочка откусить.

Конь встрепенулся и заржал человеческим голосом.

– Угостил ты меня на славу! Я тебе тоже службу сослужу.

Не успел Никита ответить, как конь помчался через луга, через поля ко дворцу, который вдалеке, в чаще непролазной, башнями сверкал.

– Видно, давно не ступала здесь нога человечья! – вскричал Никита.

В этот момент конь вынес его к молочной реке с кисельными берегами. Пространство до замка глазом не охватить. Закручинился Никита. А конь, что ни шерстинка, то серебринка, на гриве звезда горит, из ушей – пламя, из ноздрей дым валит, – встряхнул головой и прыгнул с разбегу в реку. Через минуту на другой стороне оказался. Не успел Никита опомниться, а тот уже под каменными воротами дворца стоит, копытами по камням стучит.

Ворота внезапно открылись и поглотили Никиту вместе с конём, потом захлопнулись. Как из-под земли, змей двуглазый перед ними, пламя из пасти, лучи искромётные из глаз.

Никита не испугался. Выхватил свой булатный меч и давай им махать во все стороны. Голову змею отрубил, будто её и не было.

Наклонился он к коню, погладил его ласково по шерсти шёлковой, на ухо что-то ему шепнул. Как разгорячился конь, как взвился к открытому оконцу светёлки. Никита перепрыгнул в оконце, да прямо к отцу в объятья попал. Тут мать подбежала, к груди сына прижалась. Она сразу его узнала по большой родинке на правой щеке.