Валерий Могильницкий - В долине слез. О великих узниках Карлага

Она всем рассказывала, какой замечательный у нее муж, как его высоко ценил Ленин. Если кто-либо приставал к Владимиру Ильичу с вопросами по истории партии и государства, тот говорил: «Спросите у Крестинского, он все помнит».

Сталин ненавидел умного и демократичного Николая Крестинского, который дружил с Бухариным. И все делал для того, чтобы уничтожить его как личность. На столе Сталина долго лежал снимок, на котором были запечатлены в Берлине в 1926 году советский посол в Германии Н.Н. Крестинский и нарком иностранных дел СССР Г.В. Чичерин. И этого документа ему хватило, чтобы папу Колю обвинить «в связях с германской разведкой».

Когда на постыдном суде председательствующий В.В. Ульрих задал вопрос Крестинскому, признает ли он свою вину в предъявленном обвинении, тот гордо ответил: «Я не считаю себя виновным!»

Тем более не признала его виновным и самая главная его судия – дорогая Веруня, которая каждый день приходила к стенам тюрьмы и махала ему красной косынкой, чтобы поддержать его дух и великое мужество.

В 1937 году Сталин в беседе с кинорежиссером Сергеем Эйзенштейном рассказал о применявшемся русским царем Иваном Грозным способе искоренения изменников родины «со всем их родом», вплоть до внуков и внучек. Чем Сталин – не Иван Грозный? Уничтожать «врагов народа», так целыми семьями, целыми династиями. И с 1937 года в стране начались судебные процессы по осуждению членов семей изменников родины. На заседании Политбюро ЦК было принято постановление с грифом «секретно», в котором рекомендовали НКВД «всех жен осужденных изменников родины, членов правотроцкистской, шпионско-диверсионной организации заключать в лагеря не менее чем на 5–8 лет». Местом отбывания наказания были обозначены и спецлагеря в Казахстане.

И уже по данным архивов на первое января 1939 года в Карагандинском ИТЛ, в двух его спецотделениях – Акмолинском и Спасском – насчитывалось 6.187 членов семей изменников родины. Одной из первых в Алжир доставили Веру Моисеевну Крестинскую. Она чудом выжила. В Москве она рассказала журналистам, как в лагерях охранники насиловали женщин, заставляли их мыть полы и посуду, стирать белье в домах начальников. Многие узницы «Алжира» работали пастухами на самых отдаленных точках, годами не слышали радио, не читали газет.

О пребывании супруги Н.Н. Крестинского Веры Моисеевны в «Алжире» впервые сообщили в своей книге «Карлаг» доктор исторических наук Д.А.Шаймуханов и кандидат исторических наук С.Д.Шаймуханова. Как многие жены «изменников родины», она в первые же дни пребывания в лагере в сорокаградусный мороз выходила на «внешнюю» работу на озеро, расположенное близ бараков, рубила камыш, которым обогревали лагерные помещения. Зэчкам выдавали карболовый вазелин, которым они смазывали руки и лица. Однако это не помогало – почти все женщины получали обморожения. В феврале 1939 года заместитель начальника ГУЛАГа Леонюк проверял Акмолинское спецотделение и обнаружил, что во время сильных морозов на работы на озеро направляли полураздетых заключенных, в результате чего было обморожено 90 человек.

В том же 1939 году зимой в «Алжире» побывал капитан госбезопасности Лютый. По его данным, в Акмолинском спецотделении тогда находилось более четырех тысяч женщин. Все они были похожи на скелеты. Плохое питание, нехватка воды, отсутствие постельных принадлежностей, одежды и обуви – все это тактика подчиненных народного комиссара внутренних дел Ежова. Не зря его самого и руководящие кадры НКВД по указанию Сталина расстреляли! В своей докладной записке новоиспеченный чекист Лютый потребовал более гуманного отношения к заключенным, как указывал вновь назначенный главный палач страны Берия. Лютый отметил, что прежде всего следует наладить полноценное рациональное питание. И что вы думаете? Наладили. Но наладили, как всегда, на бумаге… Уже в августе того же года начальник отдела снабжения Карлага Левандовский сообщал, что все в «Алжире» в ажуре. К записке своей он приложил меню столовой лагеря на неделю, подписанное заведующим производством Никитиным. Судя по нему, заключенных кормили, как генералов НКВД. В архиве прокуратуры Карагандинской области мне показали это богатое меню на 11–18 августа 1939 года. В нем перечисляются щи с мясом, рыба отварная, рагу из овощей, галушки и даже плов!

А на самом деле? Заключенная Г. Степанова-Ключникова в своих мемуарах «Казахстанский Алжир» пишет: «Чувство голода никогда не оставляло. Организм изнывал, просил белков, жиров, витаминов. Пайка черного хлеба, черпак баланды, чайная чашка каши-размазни – вот неизменное наше питание, из месяца в месяц, независимо от времени года». О том же говорила карагандинскому литератору Жаику Бектурову жена талантливого писателя Сакена Сейфуллина, расстрелянного в 1937 году, Гульбахрам Батырбекова, вкусившая все «прелести Алжира»: «Кормили нас капустой, гнилой картошкой и сырым, непропеченным хлебом. Когда началась война, условия жизни стали еще хуже. Каждое утро в «Алжире» старик из вольнонаемных расстилал палатку, складывал голые трупы «валетом», заворачивал, отвозил на подводе в степь. Хоронили под номерами, бирочку к левой руке привяжут – и по сто человек в братскую могилу, на ней колышек – тоже под номером».