Алмаз Браев - Клоуны. Последнее шоу

Они хотели детей или любили секс?

Такой внутренний вопрос при виде бедного горожанина, у которого, что называется, семеро по лавкам сидят и жена беременная, улыбается вам навстречу.

Представьте себе, но до Нового времени мало кто удивлялся такой веселой нищете. В пост традиционных странах до сих пор это приветствуется. Правительство даже обращается к народу, просит улучшить демографическую ситуацию. Посмотрите на Кавказ! Посмотрите на Среднюю Азию! У них по 6—7 детей, а вы что делаете? Мы дадим вам денег на второго ребенка.

Найдутся знатоки в гендерных проблемах, которые приговорят Среднюю Азию к столбам бескультурья. Они, мол, малокультурные, не урбанизированные и вообще маловоспитуемые. Пройдет немного времени, пусть они поживут в городах и у них также не будет много детей.

Да, это так. У них также не будет много детей. Но прежде чем это случится, произойдет тотальная деградация, ассимиляция, аннигиляция аборигенов. Получится нечто среднее. И сама культура тут ни при чем. Это всего лишь традиционная рефлексия.

Почему традиционный народ размножается.

Для понимания этого я прошу образованных, цивилизованных – культурных уберменшей опуститься до родоплеменного братского мышления. Хотя все уберменши забыли про братство, оттого что родственные отношения отошли на второй план. Вопросы культурного и цивилизованного выживания сегодня рассматриваются в массе городских одиночек. Для чего нужна родня? Чтобы она упала на хвоста? Они приезжают и затрудняют жизнь в холодном городе.

Когда на планете жили одни племена. Эти племена соседствовали с такими же враждебными племенами, вопрос воспроизводства был вопросом жизни и смерти данного народа, – стратегическим вопросом выживания. Поэтому если вы видите улыбающуюся вам навстречу «тупую» многодетную мать, она передает вам привет из средневековья, более того – из первобытного мира. При родовом строе род, потом народ брали на себе заботу об общем потомстве. Родственники помогут. (варианты: хороших людей ее много; государство позаботится о нас) На взгляд цивилизованного человека она реально тупая. Кто ей угрожает? Кто нам угрожает? – это естественный парирование данной версии безответственности. Все современные люди, полагающиеся только на свои силы, возможно, так и подумают. Современные города – это сборище свободных и гордых одиночек. Все предки современных и свободных когда-то сбежали из деревни или аула, из традиционных селений, в которых жрать нечего было. А кто-то, что бы выбиться в люди.

Обращение революционера к народу.

Это по сути также сюжет родоплеменного форс мажора. Все первобытные народы собирались на общий совет. Это первая природная демократия в мире, опосредованная трагическими обстоятельствами. Если революционер обращается за помощью к народу, оттого что действующая элита зубами зацепилась за старую традицию, значит он чувствует конец данного народа. В качестве триггера может быть и личная обида, не может быть, а так и есть всегда (как у Тиберия Гракха к сенату Рима за то, что его хотели выдать нуманцам, или у Ленина месть за брата Александра). Революционер, он прежде всего революционер, оттого что меняет традицию народа.

Лучше всего, если революционер обращается к безродной толпе, а не наоборот.

Потому что он принадлежит к знати. Следовательно, он зачинатель не просто новой династии элиты, он сохраняет все лучшее, что было у прошлой элиты.

Если же народ, то самое большинство, народ, толпа в конце концов, просыпается под воздействием идейного наркотика равенства, братства, справедливости, затем уничтожает аристократа – провокатора, тогда эволюция народа возобновится с самой низшей точки развития местной цивилизации. Еще хуже, если народ начнет преклоняться, повторять, перенимать у другого народа чужую традицию, а новая олигархия начнет воровать у своего народа, переносить наворованное золото в соседние страны, чтобы ее приняли за тамошних нобилей.

П.С.

Если вы понимаете, что нет никакого прока в существующих схемах культурной конвергенции, ели вы видите, что старые парадигмы не помогают, а только путают ваше сознание, то сразу переходите на уровень рефлексии. Тогда все сразу становится на свои места.

Почему один из нобилей конфликтует со всей элитой. Потому что ему нет лучшего места. Он не достигает своей цели, в данном случае не получает чего достоин. Это он так думает, что достоин. У элиты есть своя родня и интересы. Перед каждым революционером толпа в виде стариков или просто старших по возрасту. Но не может этот выскочка побороть в одиночку всю условную знать. Самое большое это заинтересовать, увлечь единомышленников. Заговоры с целью захвата власти как банальная возможность перевернуть неформальные законы наследования сопровождали человечество, во всяком случае все традиционные общины – народы всю докапиталистическую эпоху. (Даже в постиндустриальную стадию неофиты до сих пор приближают к себе людей не по талантам, а по амбициям и алчности. Ты поможешь мне – я помогу тебе). Как правило, помощников бывает не так много, они составляют мизер из всей элитной совокупности. Когда дворцовый переворот невозможен. Попыток было много и большинство неудачные. Из подобных попыток можно выделить заговор Кателины в Древнем Риме в виде самого яркого примера. Раз мы начали разговор с древности, были попытки повернуть колесо истории через возращение к первобытной демократии через магистратуру народного трибуна братьев Гракхов. Нам интересно только одно: где, когда и зачем произошло обращение самого слабого представителя знати, другими словами самого бедного из нобилей к толпе. Не к подобным же неудачникам из аристократической среды, а именно к народу. Когда и почему интересы бунтаря могли совпасть с интересами крестьян. Когда народная власть из выдающихся представителей знати превратилась во власть теперь самых безродных, но выдающихся плебеев, то есть – в социализм. Когда и отчего это началось. Когда апелляция младших братьев – самых талантливых в аристократических семьях обернулась боком. Не всегда сразу, а через время: когда уловные римские плебеи или шедшие им на смену европейские крестьяне в любом виде, в виде «диктующих» пролетариев – самый последний пример оборачивалась личной трагедией революционеров, их семей и народы словно возвращались, деградировали – ставили государства, созданного многими поколениями аристократии, перед пропастью.