Дун Цин - Чтецы

Последние несколько лет я довольно много времени был занят фондом, больницами, и друзья даже спрашивали меня – неужели я и вправду решил заняться благотворительностью? Я только улыбался в ответ. На самом-то деле ни финансово, ни внутренне я еще не был готов к такому шагу, всё это я делал только ради дочки.

Когда мы были в Америке, где дочери делали операцию, я записал в дневнике: «Если Небо дает тебе шрамы, ты должен гордиться ими!» А потом я основал фонд «Милый ангел». Друзья спрашивали, будет ли малышка Янь работать в этом фонде, когда вырастет. Я отвечал им, что сделал свой выбор в своих жизненных обстоятельствах, и этот выбор ей навязывать не собираюсь. Конечно, если она присоединится и включится в эту работу, я буду очень рад. Но я еще больше буду рад, если увижу, что на своем жизненном пути она сможет принять и встретить лицом к лицу всё, что ей будет уготовано, хоть успехи, хоть неудачи. Может, ей будут дарить цветы, может, станут кидаться яйцами. Да, малышка Янь, я хочу, чтобы ты стала такой, когда вырастешь.

За десять лет фонд «Милый ангел» осуществил одиннадцать тысяч операций. Для детей и родителей они были абсолютно бесплатными. Разговаривая с этими бедными семьями, я увидел и почувствовал, с каким терпением, с какой благодарностью относятся они к нашему обществу. Родители не затаили в душе обиду за несправедливости, с которыми им приходилось сталкиваться. Но когда им хоть чем-нибудь – даже совсем малым – помогаешь, у них дрожат руки и глаза становятся влажными. Они в пояс кланяются, даже пытаются встать на колени. Они не умеют благодарить красивыми словами, но в них есть самая что ни на есть натуральная, изначальная прочность и чистота чувств. Малышка Янь, я надеюсь, что ты сможешь стать такой же, как эти люди, когда вырастешь.

Небо оставило тебе шрамы, ты родилась в своей семье, родители и родные постоянно думали о тебе, заботились и всячески оберегали тебя, чтобы ты росла здоровой. Но кто мог бы подумать, что несколько твоих коротеньких видео, уверенность в себе, твоя улыбка и собственная, особая манера возвестят всему миру, что ты – есть, и это принесет людям столько радости! Даже у меня в душе растаяли последние остатки тревоги. У тебя есть и победы, и неудачи, малышка Янь. Когда ты вырастешь, надеюсь, что ты станешь собой – единственной и неповторимой.

Каждый Новый год мы с тобой забирались в горы. Когда тебе было пять, ты на одном дыхании лезла вверх семь с половиной часов – 14 километров по горной дороге. Ты смогла преодолеть всё это сама. Я шел за тобой сзади и переживал – не слишком ли тяжелый у тебя рюкзак, не слишком ли много там вещей? Иногда мне кажется, что надо было быть добрее с тобой, а иногда я думаю, что не стоит вести себя слишком уж мягко, не то вырастешь, и— а вдруг? – не встретятся тебе такие, кто будет относиться к тебе, как я. Не будет ли у тебя ощущения, что тебя не любят, и жизнь твоя не станет ли уже не такой счастливой?.. Но если я не буду давать тебе достаточно любви, откуда у тебя возьмутся силы любить тех, кто тебе нравится, и мир, в котором мы живем? Наверное, я такой же, как все папы, – думаю слишком много…

Дочка спит так сладко. Знает ли она, сколько надежд связано с ней у ее беспокойного любящего отца? Я гляжу на контуры ее личика, подсвеченные красноватым огоньком обогревателя, ощущаю тепло ее ладошек, чувствую с наслаждением, насколько она привязана ко мне… Я тоже закрываю глаза и погружаюсь в сладкий прекрасный сон.

Дун Цин:Спасибо! Мне кажется, чтобы написать это письмо, потребовалось десять лет— с тех пор, как Ли Янь была совсем маленькой, и до сегодняшнего дня.

Ли Япэн:Да.

Дун Цин:Только что ты рассказывал о своем отце, поэтому у меня предложение: может быть, ты прочитаешь нам еще что-нибудь – в память о нем?

Ли Япэн:Вообще-то, когда мы готовились, то решили выбрать для чтения рассказ «Силуэт» Чжу Цзыцина [49] Чжу Цзыцин (1898–1948) – китайский поэт, прозаик и ученый, профессор Пекинского университета. Автор исследований о древнекитайской поэзии и нескольких сборников эссе. . Мы с отцом в последний раз в жизни виделись тоже на вокзале. В конце 1999 года он приезжал в Пекин проведать меня, потом я проводил его на вокзал – ему надо было возвращаться в Урумчи. Мы уже простились как положено, потом я, не знаю почему, вдруг повернулся и побежал назад, снова купил билет на перрон. Поезд еще не тронулся. Я сказал отцу: папа, прости, в этот раз я не смог тебя как следует принять. Тогда я был еще совсем молодой, чуть больше двадцати. Папа сказал: ну что ты такое говоришь, ступай скорее, поезд вот-вот тронется… Через неделю он скончался – больное сердце… Так что я прочту этот рассказ.