Игорь Шнуренко - Человек взломанный

Поэтому рабочий день современного шахматиста-профи проходит в постоянном разборе позиций. Впрочем, вряд ли это отличает его от шахматиста прошлого или даже позапрошлого века, разве что у него появился новый инструмент для работы — компьютер как инструмент, расширяющий возможности человеческого мозга. Канадский философ Маршалл Маклюэн показал, что каждый такой инструмент создает совершенно новую среду обитания, и человек осознает её примерно в той же степени, в какой рыба осознает воду, в которой она плавает. В этой книге я расскажу о том, к каким последствиям для каждого человека и для человечества в целом привело появление такого инструмента, которым так успешно пользуется Даниил Дубов, — как и о том, что, не отдавая себе отчет в том, что с нами происходит, мы соскальзываем в тоталитарную диктатуру, попадая под власть Цифрового Левиафана.

Даниил поведал мне еще одну ключевую вещь, которая, как я покажу в этой книге, касается не только шахмат, и также уже привела к фундаментальным изменениям в нашей картине мира — а следовательно, и в самом мире. Дело в том, что шахматисты сегодня больше не мыслят комбинациями, как это было во времена Ласкера, Алёхина и Капабланки. Нет больше заманивания противника в западню или неожиданного хода, который вынуждает его на действия, после которых следует молниеносный шах и мат.

Нет, сегодня длинная мысль не в моде. Мастера настроены на оптимальную стратегию, которая позволит выиграть в том или ином турнире то или иное число партий. Они мыслят на один ход вперед, делая свою позицию максимально эффективной. Именно в этом подходе сегодня заключается секрет успеха. Уберет ли это красоту из шахмат? На мой взгляд — конечно. Ведь есть красота в неожиданной комбинации, в жертве, которая оборачивается победой. И, наконец, метафоры! Мы ведь до сих пор видим в шахматах не набор неких интеллектуальных агентов, которые ходят по очереди по таким-то правилам, а пешку, которая может стать королевой, сидящего в осаде короля, или двух ловких офицеров, громящих вражеские порядки. Для нас это история, игра, состязание — а отнюдь не набор алгоритмов.

Если человек приучается думать как компьютер, он безусловно утратит эту способность сопоставлять игру со своей реальностью, с огромным миром вокруг.

В обычной жизни, не в шахматах, мы видим, как сиюминутный подход также становится общепринятым. Люди уже не могут строить планы на жизнь, на будущее, двигаться к цели то ошибаясь, то делая единственно правильный ход. В новой реальности мессенджеров и мгновенных реакций, личных и коллективных, важно получить санкцию системы, роевого сознания, на следующий ход. Я расскажу о том, как homo sapiens в надежде стать homo deus, богочеловеком, утрачивает рациональное мышление и сам превращается в машину.

Расчеты на ноль ходов вперед эффективнее, чем расчеты на один ход и куда более эффективнее, чем расчеты на два или три хода. Любое планирование заставляет держать резервы, отвлекать ресурсы от более выгодных в данных момент действий. Кроме того, планирование, как это ни парадоксально звучит, поощряет децентрализацию.

Цифровой Левиафан собирает массивы данных и ежемоментно выдает алгоритмы для машин и санкции для «взломанных людей». Это и есть центр принятия решений, всех решений — хотя при этом Цифровой Левиафан принципиально не локализуется. Дать возможность планирования означает отдать на места — машинам и даже людям — определенную свободу действий, что идет вразрез с вожделением Цифрового Левиафана проникать всюду и управлять всем. Планирование, стратегии, как мы увидим ниже, плохо совместимы с алгоритмами «науки больших данных».

Один из показательных и свежих примеров мышления на ноль ходов вперед — борьба с коронавирусом. Отброшены стратегии, связанные с планированием и подготовкой, закрыты инфекционные больницы, сокращены ставки врачей, что позволяет экономить деньги и сделать медицину сначала минимальной, а потом и виртуальной. Казалось бы, эта странная болезнь показала неготовность к борьбе с ней «новой медицины», основанной на принципах виртуальности и больших данных. Можно было бы подумать, что в результате государства вернутся к прежним моделям.

Но произошло прямо противоположное: государства, выеденные изнутри Цифровым Левиафаном и лишенные собственной воли, удвоили усилия на создание «новой медицины», оставив парализованную и разрушенную старую систему умирать под тем предлогом, что она не справилась, а новая, если вложить в нее достаточно средств, волшебным образом даст лучшие результаты. Это ли не еще один пример окончания эпохи Просвещения, о чем написал свое блестящее эссе политический бизон Генри Киссинджер (опубликовано в журнале The Atlantic в июле 2019 года— И. Ш .).