Игорь Филиппов - Человек и собака. Взаимная дрессировка

Любимой жёнушке Татьянушке, воспитавшей наших детей, давшей умные советы по дрессировке и натаске собак, проявившей безграничное терпение при корректуре моих повестей и рассказов, а главное – удержавшей меня от непродуманных и торопливых поступков…

Последние годы – примерно лет десять – моя память делает чудеса: она удивительно явственно выносит из своей глубины картины далёких событий, настолько ярко, что мне начинает казаться фантастическое: сейчас, вот именно сейчас я снова живу среди моих родных, друзей и собак, которые давно ушли к предкам и теперь блаженствуют в местах вечной охоты и рыбалки… Конечно же, то, что со мной происходит, называется возрастными изменениями, но насколько же интересны эти мои странствия по Прошлому!

Размышляя над тем, что же привлекает меня в сегодняшних моих путешествиях в те далёкие года, нахожу такой ответ: «Щемящая тоска по великолепию давно минувших дней, которым нет возврата» . И вот я сижу и пишу про всё это. Пишу не спеша, потому что у меня осталось маловато времени, чтобы спешить… Вот такой вот парадокс…

Кому же нужны мои воспоминания про нашу жизнь, про наших детей, друзей и врагов, про наших собак? Первым делом жене (вдруг она не знает некоторых интересных деталей?), нашим детям, внучкам, будущим правнукам и, конечно же, родным, друзьям и товарищам. Наверное, и врагам, которые непременно есть, вот и пусть узнают правду о моём к ним отношении. Поэтому и пишу. И очень надеюсь на то, что читатель обязательно заинтересуется переживаниями моих героев.

Основанием для шести повестей о наших собаках, представляемых читателю, стали мои охотничьи дневники, записи в которые вносились сразу же, пока ещё не стёрлись из памяти впечатления от пережитого. Именно тогда находились и точные слова, и нужные краски. Да и оценка событиям давалась более правильная, пусть иногда и горькая…

Конечно же, наша жизнь сложна и полна неожиданностей. Сейчас, читая эти дневники, я порой не могу понять, как же во мне уживалась любознательная тяга к природе, к охотничьим скитаниям, к собакам, и одновременно – основная профессия офицера ВМФ. Очевидно, что только любовь близких людей позволила мне как-то существовать в этом моём, во многом эгоистичном мире…

Нашей семье очень повезло: вся жизнь освещена собачьей любовью. Что бы с нами – людьми – ни случалось, в какие бы человеческие передряги мы ни попадали, всегда нас дома встречали собаки: с бурным, сносящим крыши молодым скаканьем, собачьими поцелуями в нос, уши, щёки… или со зрелым партнёрским постукиванием хвоста, приглашающим к охотничьим приключениям… либо с печальным взглядом старости, полным щемящего чувства приближающейся утраты… И всегда происходило чудо растворения неприятных событий человеческого мира, даже трагических, в море-океане утешительной собачьей любви.

Собачьи Боги решили так, что первая собака нашей семьи оказалась английским сеттером. Очевидно, Собачьи Боги каким-то образом разобрались, что именно наша семья соответствует высоким критериям выбора людей-партнёров собаками породы английский сеттер. Слова «нашей, наша» , только эти слова здесь и подходят: если не было бы в то время рядом жены Татьяны и детей Антошки и Маришки, вряд ли мне – молодому флотскому офицеру – удалось бы завести собаку. Что касается меня лично, то ни разу в своей большой охотничьей жизни я не пожалел об этом собачьем выборе.

На протяжения полувека мне довелось наблюдать жизнь охотничьих легавых собак различных пород, да и не только легавых. А если прибавить мои детские годы с охотничьими собаками отца, то получится ещё больше. Насмотрелся я на них и на выставках, и на испытаниях-состязаниях, и на охотах, и дома в семейном кругу. Видел прекрасно поставленных собак, работающих как часы, видел и неучей, видел «гонцов», видел тугие стойки, непослушание, непроявление чутья… всё видел. Большинство этих собак – независимо от породы – объединяла страсть к охоте и любовь к охотнику-партнёру и его семье.

Мне повезло: все шесть англичан, которые выросли и жили в нашей семье, поняли своё наиглавнейшее предназначение – быть охотничьей собакой. Именно тогда – в момент осознания своего предназначения – зов предков, который дремлет в каждом щенке, чудесно прорвался на волю, разжигая неугасимый пожар охотничьей страсти и любви к человеку. Подобные пламенные сердца и неукротимые порывы встречаются и у людей. Но не часто. Можно даже сказать – редко! Кишка у них слабовата… Про себя же я твёрдо знаю: как бы ни сложилась концовка жизни, всегда буду повиноваться этому властному неумолчному зову. И ещё, для читателя: не люблю в отношении собаки употреблять и слышать слова «хозяин, владелец» , вместо них предпочитаю «друг, товарищ, партнёр» .