Дарья Златопольская - Настоящее. Диалоги о силе, характере, надежде [litres]

Д. З. Когда в финале вашего фильма «Июльский дождь» героиня говорит: «Я, несмотря на все твои достоинства, не выйду за тебя замуж» – это до слез пронзительно, потому что хочется в своей жизни сразу все измерить этим мерилом «Июльского дождя», который смывает все, что не ваше.

М. Х.Понимаете, это же в какой-то степени антисюжет. В том смысле, что обычно сюжет отношений молодых людей такой: они могут ругаться, критиковать друг друга, но все кончается свадьбой. А у меня история разрушения любви. Это противоположная история. Она для того, чтобы выразить ту идею, которую мне хотелось выразить.

Но я впервые делал картину о людях, которых я не люблю. Я имею в виду не героиню, а всех остальных. И я очень трудно входил в этот фильм: к этому тяжело привыкать. Пока я не возбудил в себе пафосной любви к героям, мне просто неинтересно. Хотя картина получилась, по-моему, неплохая.

Картина получилась замечательная. Совершенно не чувствуется, что вы их не любите. Их даже по-своему жалко. И совершенно удивительный финал, потому что все заканчивается сценой встречи ветеранов. Невероятно трогает, что ветераны – еще молодые люди.

Случайно подсмотренное. Вы знаете, что это документальная съемка?

Конечно.

Когда я это снимал, 9 мая официально не праздновали.

И встречи эти тоже были неофициальные. И фронтовики тогда были молодые люди. То есть не те ветераны, как мы сейчас себе их представляем.

Я это случайно увидел, когда снимал режимный кадр для «Заставы Ильича» у «Метрополя». Там герой выходил из подземного перехода. Начинаем ставить камеру заранее, чтобы дождаться режима. И тут я увидел какое-то движение возле Большого театра. Тогда я перешел подземным переходом и увидел эту встречу ветеранов. И запомнил ее. Потом она вошла в сценарий, но совсем по-другому. А потом мы просто ее сняли, поставили камеру в стороне на машину и снимали. Они не видели этого, ничего не знали.

Д. З. Вы играли доктора в «Месяце в деревне» [102] Речь о спектакле в Московском театре на Малой Бронной, премьера которого состоялась в 1977 году. Режиссер Анатолий Эфрос. Тургенева. В «Формуле любви» [103] «Формула любви» (1984) – художественный телефильм Марка Захарова по мотивам повести Алексея Толстого «Граф Калиостро». ваш персонаж – резонер, который смотрит немножко с иронией на все происходящее, – тоже доктор. Это такая метафора человека, который ставит диагноз?

Л. Б.Я как-то об этом не думал. Потому что роли ведь не просишь: тебе их или дают, или нет.

Я ведь прошел очень большую провинциальную жизнь. Магнитогорск, Оренбург, Иркутск, Грозный, Чечено-Ингушетия, Воронеж, Ташкент. Я видел, как тяжело живут периферийные актеры, не считая тех, кто родился в этих городах, у кого родители или несколько соток. Они выращивали к зиме что-то и не нуждались хотя бы в питании. А приезжающие дворняги вроде меня очень тяжело живут. Но молодость, молодость все покрывает.

Кстати, вы знаете, что осталось у меня от советской власти? Два чувства: чувство голода и чувство страха. Ужасные два чувства. Чувство страха, потому что, когда арестовали отца, мне было 8 лет, а маме было 28. И нас сослали. Пришли участковый, дворник, милиционер. Говорят, в 24 часа освободить квартиру в Киеве. В Малмыж Кировской области. Кстати, там родился Александр Александрович Калягин. И мы уехали туда.

Вернулись – начало июня. Квартира уже была занята людьми. Нам дали чуланчик в нашей же квартире. Мама меня устроила в пионерский лагерь в Ирпень под Киевом. Войну я помню, тоже страшно. Утром проснулись, мелкий дождик шел, и почему-то очень темно. Хотя июнь месяц, должно быть уже светло, четыре часа утра. Мы, мальчишки, все встали, вышли на улицу под дождик. И поняли, почему темно. Низко-низко летели тысячи самолетов. Они закрыли весь горизонт. Война, 22-е.

И один мальчишка говорит: «Это, наверное, “Красный крест”». А другой говорит: «Да нет, это же белый крест». Я смотрю – правда, белый. Низко-низко летели, ничего не боясь. Бомбить Киев. А там уже были взрывы слышны.

Вы как-то не производите впечатление человека, который живет всю жизнь со страхом. Или это результат того, что вы с ним боретесь? Потому что вы как раз кажетесь одним из тех, кого советское время не заставило преклонить голову никаким образом.