Геннадий Пискарев - Алтарь без божества

Нет, таких суждений от велогонщика, пусть и именитого, право, я не ожидал никак. А он продолжал меня удивлять и просвещать:

– Чего ходить далеко за примерами. Возьмем хотя бы историю велосипеда. Что и говорить, изобретение его, происшедшее спустя 18 веков от Рождества Христова, позволило людям, можно сказать, обрести не сказочные, а реальные «сапоги-скороходы». У нас сотворил их уральский умелец, крепостной Ефим Михеевич Артамонов. В день Ильи-пророка 1800 года ездил он на диковинном велосипеде по улицам Екатеринбурга, а в 1801 году добрался на нем до Москвы, преодолев по бездорожью более 5 тысяч километров. Показал свое детище во время коронации царя на Сокольническом поле, за что был освобожден от крепостной зависимости. И все бы хорошо, да патента на изобретение ему не выдали. А вот немецкий лесничий Карл фон Драйс, создавший подобную машину в 1814 году, патент в Германии получил и считается теперь изобретателем «первого в мире велосипеда».

Н-да. Библейский персонаж хоть за «чечевичную похлебку» первородство продал. А тут-то за что?

Эх, Россия, моя Россия… Как не воскликнуть здесь вслед за великим поэтом Николаем Рубцовым: «Россия, Русь! Храни себя, храни!», кстати, создавшим и лиричнейшее стихотворение, ставшее поистине народной песней:

Чудо, не правда ли?

Между прочим, дружба с велосипедом была благотворна не только для лириков, поэтов, но и великих мыслителей, общественных деятелей. К примеру, находясь в эмиграции в Женеве, в Париже, по воспоминаниям Н. К. Крупской, создатель Компартии Советского Союза и первого социалистического государства В. И. Ленин очень любил велосипедные прогулки, но часто использовал своего «двухколесного друга» и как транспортное средство. В дневнике графини С. А. Толстой находим записи о том, что уже в преклонном возрасте Лев Николаевич увлекся новинкой своего времени – велосипедом, стал «рыцарем пятки» – так звали тогда велогонщиков. В семидесятилетнем возрасте его видели среди велосипедистов москвичи. Известен факт: поклонники Толстого подарили ему в ту пору велосипед с серебряными спицами.

Осмысливая действия всемирно известного автора «Войны и мира», основой оптимистической философии которого был принцип: «любить жизнь в бесчисленных, никогда неистощимых ее проявлениях», мой визави дает понять, что вот и он тоже уже не молод, как Лев Толстой, но, посмотри-ка, здоров, бодр, оптимистичен.

– Болезни обходят меня стороной, сердца не чувствую, хотя нагружаю его до предела, – и тут Альберт Федорович склоняется ко мне, доверительно говорит негромко, как будто опасаясь, что нас подслушают, – знаете, давно я вынашиваю крамольную идею – написать статью с вызывающим заголовком: «Не берегите сердце».

И начинает вдохновенно рассказывать, поражая познаниями в анатомии человека и функций сердечной мышцы, какой это удивительный орган – человеческое сердце – наш великий труженик, которому легкая жизнь – погибель. Я поддаюсь чарам рассказчика и вот уже, как и он, склонен считать: для здоровья сердцу нашему нужна только работа – постоянная, напряженная, какую может ему обеспечить физический труд и спорт – велоспорт, в первую очередь. Иначе? Иначе смерть в молодые годы, как у Туркмен-баши, который, что констатировали лечашие его медицинские светила, довел до дистрофии свой «кровяной насос», оставив его без нагрузки, делая за день лишь 120 шагов по кабинету и квартире.

Рассказывая о своем спортивном становлении, которое, как и у многих ребят с нелегким послевоенным детством, начиналось с «русского хоккея», т. е. с банок-склянок вместо мяча и шайбы, Колыбин не преминет поведать о том, как он, не будучи богатырем-здоровяком, заставлял себя ежедневно делать шестикилометровые прогулки при любой погоде с прикрученными бечевками к подошвам рваных ботинок шестикилограммовыми чугунными пластинами; о том, как был зачислен в Московский спортивный клуб «Фили» «забойщиком» в хоккейную команду и получил вместе с товарищами первое денежное вознаграждение за победу в городских соревнованиях. Деньги эти частично, из ухарства, были пущены на гуляночку-пьяночку, а он, Алик Колыбин, задумался, как быть дальше? Попивать и погуливать с дружками по команде? Негоже. Бросить спорт? Тем более худо. Быть может, избрать другой вид спортивного действа? Точно! Велосипед!