Юрий Сторчак - Русский фактор

Признание административных границ внутри СССР частью государственной границы РФ оставило за ее пределами 25 млн русских. Ею были признаны внешние долги и все другие международные обязательства Советского Союза. Россия вышла из-под его влияния с очень высокими потерями для себя и минимальными для его бывших провинций и соседей.

Сумев выйти из империи, Россия не смогла сразу присоединиться к тем, кто считал себя победителями в холодной войне. Не видевшие фундаментальных противоречий между интересами РФ и США российские демократы настаивали на статусе равных партнеров. В попытке переломить традиционные антизападные настроения они завышали ожидания от сотрудничества с Западом, пытались всеми способами поддержать интерес к России в США и Европе.

Администрация Джорджа Буша — старшего стремилась не столько воспользоваться ситуацией, сложившейся в связи с распадом СССР, сколько закрепить ее и минимизировать риски от нее для США и их союзников. Задачу помочь России внутренне трансформироваться сформулировал только Клинтон, но ему удалось лишь поддерживать Ельцина. Клинтон, как и российские демократы, постоянно сознательно завышал статус Ельцина и долго обеспечивал России льготный режим. Европейские политики, за исключением руководства ФРГ, которое было заинтересовано в реализации соглашения о выводе российских войск из бывшей ГДР, уделяли России мало внимания.

Сменившие демократов у руководства внешней политикой российские умеренные государственники отказались от установления курса на присоединение к Западу. К середине 1990-х годов эта политика исчерпала себя в первоначальном виде. Государственники не переосмыслили понятие «Великая держава» применительно к XXI веку. Они завышали ожидания от следования традиционным курсом.

Западное общественное мнение стало жертвой стереотипов. Стереотип о России как о растущей демократии, друге и будущем союзнике США и Европы сменился традиционным представлением об авторитарной империи, угнетающей своих слабых соседей, сотрудничающей с врагами Запада и готовящей реванш за прошлое поражение. В отличие от профессионалов и элиты, другие слои общества получают информацию о нюансах, сложностях, противоречиях российской постсоциалистической и постимперской эволюции опосредованно. В демократическом социуме элита не суверенна и вынуждена учитывать мнение не только народа, но и хорошо организованных групп специальных интересов, способных эффективно влиять на общественное мнение.

В элитном сознании России стереотип сменился с Запад — друг и союзник на Запад — исторический враг. Адекватный геополитический курс подразумевает прагматичную оперативную политику, долгосрочную стратегию, перспективное видение целей.

К 1993 году Соединенные Штаты и Западная Европа, соглашаясь с необходимостью и желательностью интеграции в НАТО и ЕС стран Центральной и Восточной Европы, фактически не видели такой перспективы для РФ. В отношении нее интерес Запада сводился к способствованию продолжения и углубления внутренних реформ и к сотрудничеству в ряде сфер — от внешней политики и безопасности до энергетики.

Значительная часть российского политического центра разочаровалась в «политике присоединения» и намеревалась выстраивать собственную геополитическую комбинацию. Естественным стремлением в этом был поиск нового макросистемного равновесия в рамках модели баланса сил. Андрей Козырев стремился к балансу интересов в рамках кооперативной модели. У Евгения Примакова было четкое, традиционное представление о национальных интересах России: он считал ее великой державой первого уровня и рассматривал международные отношения преимущественно сквозь призму соперничества и постоянно меняющегося соотношения сил ведущих держав. Выступая за реформы, Евгений Максимович не считал США или Западную Европу моделями для подражания. Он отвергал интеграцию с Западом любой ценой; представлял себе ограниченность российских ресурсов, но считал ее временной; был намерен отстаивать национальные интересы России, не вступая в конфронтацию с США, чрезмерное влияние которых в мире предполагал ограничить путем блокирования с Китаем, Индией, Ираном; видел потенциал в интеграции новых независимых государств с Россией в рамках СНГ; считал необходимым использовать российские внешнеполитические возможности для посредничества между США и проблемными странами, многие из которых (Ирак, Югославия, Северная Корея, Ливия, Куба) в недавнем прошлом были тесно связаны с СССР.