Юрий Сторчак - Русский фактор

Линия Примакова отличалась реализмом, оптимизмом, консерватизмом, решительным отказом от изоляционизма, реваншизма и конфронтации с Западом. Евгений Максимович подверг ревизии наследие раннего Андрея Козырева, но сохранил его общий курс на открытость внешнему миру и сотрудничество с Западом. Он оказался большим оптимистом в оценке перспектив отношений России со странами СНГ, возможностей посредничества между США и внесистемными игроками, перспектив взаимодействия России с ведущими азиатскими державами для восстановления глобального равновесия. С именем Евгения Примакова связана концепция многополярного (или многополюсного) мира, являющаяся отрицанием идеи присоединения и стратегией политической борьбы против американской гегемонии. Популярность этого стратегического подхода отразила мировоззрение подавляющего большинства политической элиты России. С ее точки зрения главным было не дать США закрепиться в качестве единственной сверхдержавы.

Поддержание геополитического баланса предполагает пробы сил, равноудаленность и связанное с ней многообразие выбора, отсутствие иллюзий. Замена зависимости России от Запада на зависимость от Китая таит для нее угрозу.

В середине 1990-х годов в США и на Западе появилась и стала главенствующей тенденцией «усталость» от России. Администрация Билла Клинтона своей имитацией равноправного партнерства с Россией, для которого отсутствовали основания, смогла удержать курс Кремля на его сотрудничество с Западом. Американскому Белому дому удавалось регулярно смягчать негативную реакцию России на те или иные действия Вашингтона, ущемлявшие российские интересы или самолюбие Москвы; добиваться от РФ уступок (например, о выводе войск из Балтии и т. п.). В Америке заговорили о том, что США и Россия представляют собой совершенно разные цивилизации. Усилия администрации Клинтона по оказанию помощи российским реформам были признаны неэффективными как его критиками, обвинившими американского президента в потере России, так и авторами этой политики. С осени 1998 года в Вашингтоне заговорили о необходимости стратегического терпения и стали дистанцироваться от официальной Москвы.

Сложности реализации многополярной стратегии поставили внешнеполитическую элиту России перед выбором: абстрагироваться от системы Запада или проводить прагматический курс. Он и стал средним между изоляцией и интеграцией. Путин выбрал приоритет внутренних экономических проблем и поставил цель догнать по уровню ВВП на душу населения Португалию как наименее развитую страну из группы развитых государств и таким образом фактически присоединиться к группе лидеров. Внешняя политика стала рассматриваться РФ не как средство совершенствования международной системы или ее балансирования, а как ресурс для модернизации страны. Преобладание в этой системе США перестало считаться в России угрозой для ее безопасности. После 11 сентября 2001 года Владимир Путин отказался от свойственной российской политической элите зацикленности на американской военно-политической мощи.

Фактически перед Владимиром Путиным был поставлен выбор: реагировать на военное присутствие США на территории бывших среднеазиатских республик СССР или стерпеть, в перспективе минимизировать последствия этого присутствия и войти в состав созданной Вашингтоном международной антитеррористической коалиции. Первый вариант действий соответствовал утвержденной в 2000 году Военной доктрине Российской Федерации, но был заведомо проигрышным и толкал Москву к изоляции от Запада и большинства стран СНГ. Второй вариант означал фактическое признание Россией лидерства США и давал надежду на вознаграждение ими РФ за содействие.

Третьим вариантом было не мешать США совершать ожидавшиеся ошибки. Предполагалось, что в Афганистане американцы перенапрягутся и вынуждены будут обратиться к партнерам, в том числе к России, за помощью. Такие оценки существовали со времен миротворческой операции НАТО в Боснии и Герцеговине. В 1999 году возникла надежда, что, разуверившись в эффективности воздушной войны, США и НАТО будут вынуждены начать наземное вторжение в Югославию, которое станет для них вторым Вьетнамом. Однако успех миссии Виктора Черномырдина лишил изоляционистов такой перспективы. В 2001 году многие ожидали, что США увязнут в Афганистане, как в 1980-е годы в нем СССР. Начиная с 2003 года надежды антиамерикански настроенных кругов на такое развитие событий связываются уже с Ираком. Разочарование весны 2003 года сменилось всплеском надежд весны 2004 года.