Александр Тарасов: Мать беспорядка

Вдобавок к тому, несмотря на перестройку Парижа при Второй империи, вызвавшую определенное разграничение богатых и бедных кварталов, значительная часть рабочих еще жила (или хорошо помнила, как совсем недавно жила) в тех же самых домах (только на других этажах), что и хозяева, и постоянно с ними по-соседски общалась. То есть и вне производства нравы были ремесленно-патриархальные [61] Лукин Н.М. Избранные труды. Т. II. С. 49. .

Это должно было порождать именно мелкобуржуазные настроения, пусть даже и социалистические. Прудонизм как раз и был таким мелкобуржуазным учением, к тому же – по сравнению с другими вариантами анархизма – чудовищно патриархальным и нереволюционным. Неразвитость капитализма и слабая классовая дифференциация между пролетариями и ремесленниками в Париже просто обрекли прудонизм на массовый успех. Не случись в 1871 г. революции, влияние прудонизма по мере экономического развития Франции само собой сошло бы на нет. Но в условиях революции оно стало фатальным фактором.

Поразительно, но массы, ведомые, по сути, классовым инстинктом, в условиях гражданской войны куда раньше своих вождей избавлялись от анархистских иллюзий. Однако в отсутствие массовой теоретической грамотности, массовых организаций, классовой революционной традиции и эффективных механизмов воздействия на вождей это опережение массами вождей могло дать лишь ограниченный результат. Это понял Ленин, который – постоянно выдвигая Коммуну в качестве примера для революционного пролетариата – все-таки вынужден был отметить, что «Коммуны не понимали те, кто ее творил, они творили гениальным чутьем проснувшихся масс» и что в Коммуне «революционный инстинкт рабочего класса прорывается вопреки ошибочным теориям» ее вождей [62] Ленин В.И . Полное собрание сочинений. Т. 36. М., 1974. С. 50; Т. 9. М., 1972. С. 329. . Или, как сказал о том же Плеханов, «если в мероприятиях Парижской Коммуны незаметно… утопизма, то это объясняется тем, что объективная логика великого революционного движения оказалась сильнее субъективной логики его вожаков, и зараженная утопизмом мысль подчинялась … властным указаниям общественной жизни » [63] Плеханов Г.В. Сочинения. Т. XII. М., б.г. С. 338. .

Итак, что же принесла рабочему населению Парижа похвальная настойчивость и принципиальность анархистов в деле внедрения своих идейных принципов в жизнь? 1. Развал в военной области, что сделало вооруженные силы Коммуны неспособными противостоять регулярной армии версальцев. 2. Изоляцию Парижа – из-за отказа выступить в роли общефранцузской революционной власти (плод коммуналистских антигосударственнических догм). 3. Дезорганизацию и делегитимацию системы управления (включая – в условиях гражданской войны! – репрессивный аппарат) – опять же из-за отказа признавать, что Коммуна де-факто была революционной государственной властью. 4. Подрыв социальной опоры Коммуны вследствие половинчатой и непоследовательной социальной политики. 5. Подрыв авторитета Коммуны путем открытого раскола.

Именно анархисты несут львиную долю ответственности за «кровавую неделю» в Париже, за смерть 35–40 тыс. коммунаров, из которых менее 3 тыс. погибло в бою, а все остальные были казнены без суда (en masse) и по суду, умерли – в том числе от ран, лишенные медицинской помощи – в заключении [64] Молок А.И. Белый террор во Франции в 1871 г. М., 1931; Лукин Н.М . Избранные труды. Т. II. С. 483–486; История XIX века. Т. 7. М., 1939. С. 12, примеч. 1; де Рошфор В.-А. Указ. соч. С. 293. Число раненых «Journal des Débats» оценила в 60 тыс., а общее число жертв и репрессированных, по подсчетам Лиссагарэ – около 107 тыс. человек ( Лиссагарэ Э. История Парижской Коммуны в 1871 г. С. 433, 519), а по подсчетам Г. Йекка – 110 тыс. ( Йекк Г . Указ. соч. С. 214–215). .

Анархисты всего мира гордились Парижской Коммуной именно как «опытом преодоления государства». Например, Бакунин до конца жизни был уверен, что Коммуна – это пример безгосударственности, пример социальной революции против государства[65] Бакунин М.А. Избранные сочинения. Т. 4. Пг.–М., 1920. С. 247–266; его же . Философия. Социология. Политика. М., 1989. С. 303–316. . И в наши дни А. Шубин восхваляет анархистов Коммуны – причем именно за реформизм, за отказ от классовой борьбы, за ориентацию «на конструктивные формы экономического соревнования с капиталом, а не насильственное его уничтожение», за намерение «создать новый сектор» в экономике – в форме, если вдуматься, ЗАО (АОЗТ), за то, что они «взяли на себя функции посредников между трудом и капиталом» [66] Исаев А.К., Шубин А.В . Демократический социализм – будущее России. М., 1995. С. 18–20. .