Александр Тарасов: Мать беспорядка

Именовавшие себя «пролетарскими революционерами», прудонисты постоянно печатно выступали в защиту имущественных интересов буржуазии. Прудонист Пьер Дени в газете «Le Cri du Peuple» доказывал, что интересы буржуазии и рабочих-поденщиков – одни и те же. «La Commune» ратовала за «союз между капиталом и работником» и требовала от Коммуны защиты интересов «всех классов общества». «La Sociale» заявляла, что Коммуна не будет лишать буржуа «плодов их завоеваний», а «Le Cri du Peuple» – что Коммуна не намерена «превратить богатого в бедняка, хозяина – в наемного рабочего» и «ее задача» – «равновесие» [52] История Парижской Коммуны 1871 года. С. 477; Степанов И. Указ. соч. С. 125; Лукин Н.М. Избранные труды. Т. II. С. 377, 379. .

Прудонисты не сделали даже того, что они, как члены Интернационала, обязаны были сделать. Так, Брюссельский (1868) конгресс Интернационала принял резолюцию о национализации железных дорог. Прудонисты сделали вид, что не помнят этого, и даже проекта о национализации железных дорог не составили! [53] См.: Лукин Н.М. Избранные труды. Т. II. С. 380–381. Аналогичным образом прудонисты проигнорировали резолюцию Женевского (1866) конгресса Интернационала о 8-часовом рабочем дне, а соответствующее предложение Лео Франкеля было ими тут же провалено [54] Парижская Коммуна 1871 г. Т. I. С. 475; Очерки истории революционного движения. С. 368. . Вероятно, они искренне считали, что проведенное ими на конгрессе добавление об «эквивалентности функций труда различных отраслей» является альтернативным решением вопроса и потому резолюция о 8-часовом рабочем дне на них не распространяется [55] См.: Засулич В.И. Избранные произведения. М., 1983. С. 64–65. . Вайнштейн верно отметил, что прудонистская, состоявшая из членов Интернационала, Комиссия труда и обмена «не поставила на рассмотрение Коммуны ни вопроса о контроле рабочих над производством, ни вопроса о регулировании рабочего дня, ни вопроса о минимуме заработной платы» [56] Вайнштейн О.Л. Указ. соч. С. 143. .

Результатом стало массовое разочарование парижских рабочих в Коммуне. Члены Коммуны сами вынуждены были признать, что массы обвиняют Коммуну в «нереволюционности», в «бездеятельности», в «мягкотелости» и т.п. [57] Протоколы Парижской Коммуны. Т. I. С. 189–190; Вайнштейн О.Л. Указ. соч. С. 166. Вскоре это разочарование вылилось в массовый абсентеизм – на довыборах членов Коммуны [58] Лукин Н.М. Избранные труды. Т. II. С. 410–411. .

Так прудонисты подорвали социальную опору Коммуны . Это не было случайностью: постоянно рассуждая о «социальной революции», прудонисты ее боялись . Это видно и из программной статьи «золотого пера» прудонистов О. Вермореля в первом номере его «L’Ordre», где автор уравнивает социальную революцию, торжествующую реакцию и «прусское наступление», и из другого программного документа прудонистов – воззвания парижских секций Интернационала от 23 марта, которое было выдержано, говоря современным языком, в духе «социального партнерства» и где говорилось вовсе не о пролетарской революции, борьбе классов и, тем более, ликвидации частной собственности на средства производства, а о «реорганизации труда» на основе «уничтожения антагонизма классов» в виде «организации кредита, обмена, ассоциации, обеспечения рабочих заработной платой, эквивалентной труду». [59] Парижская Коммуна 1871 г. Т. I. С. 315, 321, 393.

Дело было не только в анархистских иллюзиях вождей. Сами воззрения прудонистов были отражением стихийных умонастроений той среды, от лица которой говорили эти «представители парижского пролетариата». Тогдашние парижские рабочие выглядели совсем не так, как по нынешним представлениям должен выглядеть пролетариат.

Франция Второй империи сильно отставала в развитии от капиталистического примера – Англии, а Париж во многих отношениях отставал от Франции в целом. В Париже не было шахт, или крупных сталелитейных заводов, или такого сосредоточия ткацкого производства, как, например, в Лионе. В основном рабочие Парижа были ориентированы на производство того, в чем нуждалась аристократически-бюрократическая столица империи: мебели, одежды, экипажей, бумаги, предметов роскоши. На 101 тыс. официально зарегистрированных промышленных предприятий Парижа работало 416 тыс. рабочих, то есть в среднем четверо рабочих на одного хозяина. 61 % предприятий обходились без рабочих или имели только одного рабочего (то есть перед нами – типичные ремесленники), 31 % имел от 1 до 10 рабочих и лишь 7 % – свыше 10. Больше всего рабочих и ремесленников было занято изготовлением одежды (107,5 тыс. человек), затем шло строительство (88,7 тыс., причем в большинстве это были вчерашние крестьяне), затем – производство предметов роскоши (31,4 тыс.), затем – производство металлоизделий (29,3 тыс.) и пищевая промышленность (18,4 тыс.). При этом в производстве одежды и туалетных принадлежностей на каждого хозяина приходилось в среднем менее двух рабочих, в пищевой промышленности предпринимателей было в 2,5 раза больше, чем рабочих, и даже в строительстве на каждого предпринимателя приходилось в среднем менее 1,5 рабочего. В Париже насчитывалось 24 тыс. сапожников-ремесленников, 15 тыс. портных, 4 тыс. модисток, 5,5 тыс. шляпников и шляпниц, 8 тыс. белошвеек, 9 тыс. позументщиков и т.п. Лишь 10 % парижских рабочих числились фабрично-заводским пролетариатом (50 тыс.), причем, очевидно, в основном они были заняты на мелких и средних предприятиях, 19 % – в строительстве и около 10 % были железнодорожными рабочими. На две трети парижская промышленность состояла из карликовых предприятий, почти на треть – из мелких и уж совсем ничтожный процент составляли средние и крупные. Типичный парижский рабочий – это кустарь-одиночка или ремесленник с одним-двумя подмастерьями. Показательно, что в конце 60-х гг. XIX в. стоимость произведенной во всей Франции продукции рудной, каменноугольной и металлообрабатывающей промышленности составила лишь 565 млн франков, а стоимость произведенной одежды и предметов моды – 1,5 млрд франков [60] Парижская Коммуна 1871 г. Т. I. С. 48–49; Лукин Н.М. Избранные труды. Т. II. С. 31–32, 43; Вайнштейн О.Л. Указ. соч. С. 30; Лурье А.Я. Указ. соч. С. 12–13; Книжник-Ветров И.С. Русские деятельницы Первого Интернационала и Парижской Коммуны. Е.Л. Дмитриева, А.В. Жаклар, Е.Г. Бартенева. М.–Л., 1964. С. 72–73. .