Константин Кеворкян - Фронда [Блеск и ничтожество советской интеллигенции]

А тут, понимаете ли, читаю в современных мемуарах: «В период 20-50-х годов прошлого века существовало страшное правило: если находящийся в опале литератор или актер обращался с письмом к “вождю и учителю”, он этим самым подписывал себе смертный приговор» (13). Вот наглядный пример, что происходит с разумом, оболваненным антисоветской пропагандой.

О книге Тарле диалог из дневников К. Чуковского: – Книга-то очень хорошая, но ее нужно было выругать, т. к. предисловие к ней написал Радек. – Так ругали бы Радека. Зачем же ругать книгу Тарле. – Вы ничего не понимаете. Так всегда делается (17).

Запись Е. Булгаковой от 12 июня 1936 г.: «Сегодня приехали их Киева… «Турбиных» играют без петлюровской сцены».

Нужно понимать, что национализм местных кадров был лишь идеологической ширмой, под которой шло их объединение и структурирование в кланы. Несколько волн репрессий 1930-х годов против национальной элиты искореняли местничество, недопустимое в централизованной империи.

«Инженеры человеческих душ» – высказывание Сталина на встрече с писателями 26 октября 1932 года.

Дело доходило до трагического анекдотизма. В повести «Впрок» в «Красной нови» (1931 г.) Фадеев, редактор журнала, подчеркнул те места, которые необходимо было, как он полагал, выкинуть по политическим причинам. Верстку он почему-то не просмотрел, и подчеркнутые им строки в типографии набрали жирным шрифтом. В таком-то виде номер журнала попал на глаза Сталину, которые оценил писателя Платонова одним словом: «Сволочь». Жизнь А. Платонова оказалась сломана.

Чуковский в дневниках описывает взаимоотношения литератора и чиновника: «Я прошел без спросу и поговорил с Быстровой. Потом сидящий у входа Петров крикнул мне: «Кто вам позволил войти?» – «Я сам себе позволил». – «Да ведь сказано же вам, что у Быстровой заседание». – «Нет, у нее заседания не было. Это мне сообщили неверно!» – «А! Хорошо же! Больше я вас никогда к ней не пущу». – «Пустите!» (И сдуру я крикнул ему, что вас, чиновников, много, а нас, писателей, мало; наше время дороже, чем ваше!) Это вывело его из себя» (35).

Любопытно пассаж Шкловского сравнить с мыслью другого «прогрессивного деятеля», А. Чубайса, который в интервью «Российской газете» 15 ноября 2004 года сказал о Достоевском буквально следующее: «Я испытываю почти физическую ненависть к этому человеку. Он, безусловно, гений, но его представление о русских как об избранном, святом народе, его культ страдания и тот ложный выбор, который он предлагает, вызывают у меня желание разорвать его на куски».

Еще один не делегат съезда – Анна Ахматова, говоря о сообществе советских писателей, вспомнила коллизию из «Золотого теленка»: «В поезде, набитом писателями, жулик оказывается талантливее и умнее их всех» (54).

Построить школьный комплекс со спортзалом и стадионом стоило тогда до 1 миллиона рублей.

Получил это название в 1937 году.

Где о нем писали: «Вы думаете, что Москва только борется, учится и строит? Ошибаетесь, Москва смеется! И так заразительно, бодро и весело, что вы будете смеяться вместе с ней».

Кстати, по происхождению С. Эйзенштейн, как и В. Мейерхольд, был из обрусевших немцев. «Но многие думают, что он еврей, и отсюда всякие курьезы, – вспоминала его жена Пера. – Во время войны его, не спросясь, избрали в Еврейский антифашистский комитет. Не разобрав, что к чему, он пришел на заседание и, уже сидя в президиуме, понял, в чем дело. Наклоняется к Эренбургу и тихо спрашивает: “Как вы думаете, Илья Григорьевич, это больно, когда в сорок лет делают обрезание?”. И во время войны исправно подписывал все воззвания от имени советских евреев – а куда денешься?» (67).

Речь, скорее, идет о «Голубой рапсодии», или «Рапсодии в стиле блюз» – одной из самых известных композиций Дж. Гершвина.

Кроме того, успешное испытание ядерной бомбы, процесс создания, которой курировал все тот же Лаврентий Павлович, снова вернул его в разряд звезд первой величины. Курчатов и Берия за выдающиеся заслуги в укреплении могущества нашей страны были отмечены высшими наградами, большими денежными премиями и специальными грамотами о пожизненном статусе почетных граждан Советского Союза. Все участники советской атомной программы получили дополнительные привилегии: бесплатный проезд в транспорте, государственные дачи, право поступления детей в высшие учебные заведения без вступительных экзаменов.