Константин Кеворкян - Фронда [Блеск и ничтожество советской интеллигенции]

«РСФСР в последние 10 лет постоянно ущемляется в выделении разнообразных централизованных ресурсов: их все больший объем выделяется другим республикам, хотя контроль за использованием в тех республиках выделяемых ресурсов ослабевает и становится формальным. Более того: даже из того, что выделяется для РСФСР, затем весьма часто изымается из ее фондов. Проявляется также неблагоприятная тенденция замораживания не только капиталовложений, но и разнообразных природных ресурсов на территории РСФСР, в то время, как все больший объем того и другого, соответственно, направляется и осваивается в других республиках. Последние требуют для себя увеличения и капиталовложений, и поставок по импортным линиям (лимитам), что, в отличие от большинства таких же заявок от РСФСР, удовлетворяется. Сохранение такой ситуации повлечет за собой… необратимые диспропорции в социально-экономическом развитии и ресурсном обеспечении регионов всего СССР…» (59) Руководство страны планомерно и вполне осознанно жертвовало интересами государствообразующей нации ради сбережения национальных окраин в составе СССР. Ясное дело, что такой порядок вещей не мог сохраняться вечно.

Сама жизнь в большом городе лишает человека множества естественных средств удовлетворения его потребностей. И в то же время создает постоянный стресс из-за того, что городская организация пространства и времени противоречит его природным ритмам. Особенно это касается горожан в первом поколении. Реальностью жизни большинства граждан в СССР стал стресс, порожденный городской средой обитания. Невозможность компенсировать стресс становится трагедией. Если не можете накормить, дайте хоть поразвлечься; нет возможности политического самовыражения – разрешите хоть помодничать! Современному человеку важны не только физиологические функции, но и образы, составляющие его духовную жизнь.

Как же ответил на потребности нового, городского общества советский проект? Никак! Большая часть потребности в образах была объявлена ненужной, а то и порочной. Это четко проявилось уже в 1950-е годы, в кампании борьбы со «стилягами». Они возникли в самом зажиточном слое, что позволило объявить их просто исчадием номенклатурной касты. Но в действительности это был первый симптом грядущей фронды. Проигнорировав жизненные, хотя и неосознанные потребности целых поколений молодежи, родившейся и воспитанной в условиях крупного города, «советский строй буквально создал своего могильщика – массы обездоленных» (60). И теперь это была уже не только интеллигенция. Протест народа начал принимать экстремистские формы массового хулиганства, которые постепенно начали перерастать в манифестации политического характера, что давало надежду диссидентам первой половины 1960-х годов надежду на изменение существующего строя с помощью народа.

Иначе говоря, недовольство народных масс существующими экономическими порядками принимало форму криминальную и, в любом случае, антигосударственную. Кратковременное очарование «оттепели» подействовало на интеллигенцию, но не на обнищавших работяг. Их жизненные проблемы оказались на периферии сознания и занятой борьбой за власть партийной верхушки, и вкусившей пьянящий воздух свободы интеллигенции. Этот воздух еще сыграет с ней злую шутку.

В понимании встревоженных партийных идеологов, народу надо было срочно дать свежую вдохновляющую идею, которая смогла бы на новом витке истории вновь пробудить бескорыстный народный энтузиазм – это волшебное средство лечения всех болезней при социализме. Таковой стала «Программа построения коммунизма в СССР к 1980 году», принятая на XXII съезде КПСС. Вновь состязание, и с тем же конкурентом, однако нельзя войти в одну воду дважды.

Следует заметить, что сама идея стремительного «броска в коммунизм» появилась задолго до XXII съезда, то есть 1961 года. Уже в 1939 году, по факту окончания периода форсированной индустриализации, она безраздельно господствовала на XVIII партийном форуме. Характерен пример Л. Кагановича, который пророчествовал: «Доклад товарища Сталина станет великой программой великих дел нашей славной партии на новый исторический период перехода от социализма к высшей фазе коммунизма». Более того, с трибуны назывались даже конкретные сроки: «Двадцать лет работы нашей партии на стройке социализма уже дали результаты – мы построили социалистическое общество. Еще двадцать лет работы дадут нам высшую фазу – коммунистическое общество».