Константин Кеворкян - Фронда [Блеск и ничтожество советской интеллигенции]

– Товарищ Тихонов тут ни при чем, – заботливо пояснял окружающим Иосиф Виссарионович, – у нас нет претензий к нему за его стихи, но мы не можем дать ему за них премию, потому что в последнее время Тито себя плохо ведет… Я бы сказал, враждебно себя ведет. Товарища Тихонова мы не обидим и не забудем, дадим ему премию в следующем году за его новое произведение (62).

Еще один пример внимания к мелочам.

Сталин отчетливо понимал, что значит разброд и шатание в лагере единомышленников перед лицом неприятеля – опыт приведения несогласных «к единому знаменателю» у него имелся преизрядный. Но не нужно думать, что и югославский маршал был великий демократ, раз его «особый путь» одобрили западные страны, своевременно поддержавшие Югославию огромными денежными кредитами. Скорее, он ближе к ультрареволюционной фразе Л. Троцкого. Во всяком случае, последовавший разрыв Югославии с СССР осознавался тогда в Белграде как итог конфликта между настоящей «революционностью» югославских коммунистов и «реакционностью» Сталина и его окружения. Внутри Югославии борьба за социализм сталинского толка шла нешуточная, и «демократ» Тито подавлял сталинистов теми же проверенными методами – расстрелами и концлагерями. «Били, мучили многих заключенных. Джурича (начальник гвардии Момо Джурич – К.К. ) истязали. Главного редактора военной газеты затоптали ногами. Люди умирали с именем Сталина. В титовском концлагере на стене заключенные нарисовали трехметровый портрет Сталина. Сталин во весь рост в шинели спускался по ступенькам… Охранники старательно пытались уничтожить портрет, но им удалось стереть только сапоги» (63).

Как бы то ни было, титовская Югославия стала своеобразным мостиком между социалистической Восточной Европой и Западным миром. Причем данный пример социалистической модели государства оказался настолько удачен, что потребовалась спровоцированная жуткая гражданская война на Балканах в 1990-х годах, чтобы соблазн социалистического ренессанса и альтернативного пути социального развития навсегда исчез из сознания западных интеллектуалов.

Второй после Югославии пример развитого социалистического общества, более удачного, нежели в СССР – Восточная Германия, уровень жизни в которой считался, по нашим меркам, весьма высоким. Однако витрина «Западного мира» в виде ФРГ и Западного Берлина, непосредственно соприкасавшихся с зоной оккупации СССР, выглядела куда соблазнительней и красочней социалистических будней Восточной Германии. Состязание с миром частного бизнеса в области поддержания необходимого уровня жизни оказалось для СССР и его союзников непосильной задачей. И восточные немцы массово потянулись на Запад, голосуя ногами против социализма.

Оптимальным способом для защиты социалистического лагеря и явилось осуществленное в ночь с 12 на 13 августа 1961 года закрытие границы между Восточным и Западным Берлином – сначала путем установления проволочных заграждений, а затем возведения бетонной стены. Так была решена в практическом плане наиболее острая проблема – необходимость остановить поток беженцев из ГДР. С течением времени берлинская стена стала восприниматься как нечто отвратительное, бесчеловечное, стала символом «холодной войны». Но с учетом конкретных исторических обстоятельств, ее возведение предотвратило возможность гораздо более опасного развития событий – вплоть до прямого столкновения с применением ядерного оружия. Знаменитый западногерманский политик Ф.-Й. Штраус, рассказывая о варианте применения ядерного оружия в случае блокады Западного Берлина, сказал: «К счастью, эта идея в воскресный день 13 августа 1961 года превратилась в макулатуру. Берлин разделила стена» (64). Это не очень приятное решение, – сказал своим приближенным Кеннеди, – но стена чертовски намного лучше, чем война» (65).

А что касательно Берлинской стены, немцы могли вообще не переживать, а спокойно дожидаться назначенного срока: еще летом 1978 года было опубликовано пророчество Нострадамуса на 1991 год. Согласно ему, в 1991 году «Германия падет и варварская дружина будет совсем изгнана», – что не преминул отметить в своих записных книжках В. Ерофеев (66). Вот коммунистическая ГДР к назначенной Нострадамусом дате и развалилась, а «варварская дружина», спешно распродав военное имущество Западной группы советских войск в Германии, вернулась восвояси – кормить таежный гнус.

Свобода передвижения – вопрос весьма относительный. Нигде в чистом виде ее нет, и, как только подняли пресловутый «железный занавес», Европа высокомерно отгородилась от нас визами, справками и шенгенами. А США всегда были отделены не только океаном, но и психологическим барьером – ну очень они далеко. Да и литературные произведения наших классиков значительно подробней описывали старушку-Европу, нежели Новый свет, который остается далекой голливудской сказкой.