Константин Кеворкян - Фронда [Блеск и ничтожество советской интеллигенции]

В СССР также располагали надежными данными, что президент США Г. Трумэн рассматривает возможность применения атомного оружия, чтобы не допустить победы коммунистов в Китае. Тогда Сталин сознательно пошел на обострение обстановки в Германии и в 1948 году возник т. н. «Берлинский кризис». В западной печати появились сообщения, что президент Трумэн и премьер-министр Англии Эттли готовы даже применить атомное оружие, чтобы воспрепятствовать переходу Западного Берлина под советский контроль. Однако в Москве знали: у американцев не имелось в наличии нужного количества атомных бомб, чтобы противостоять Советскому Союзу одновременно в Германии и на Дальнем Востоке, где решалась судьба гражданской войны в Китае. Судоплатов: «Для Сталина победа коммунистов в Китае означала громадную поддержку его линии в противоборстве с США. Я хорошо помню, что стратегия Сталина сводилась к созданию опорной “оси” СССР – Китай в противостоянии западному миру» (56). И Китай удалось коммунизировать. Собственно, коммунистический Китай до сих пор во многом определяет мировую политику, постепенно становясь ее решающим фактором, что говорит о прозорливости Сталина, рассмотревшего этот потенциал.

Каждый новый план войны, рождавшийся в недрах Пентагона, предусматривал все более массированные атомные бомбардировки СССР. Так, план «Чариотир» 1948 года исходил из необходимости сбросить 133 атомные бомбы на 70 советских городов, в том числе и на Харьков, в первые 30 дней войны, и еще 200 атомных бомб в последующие два года.

Атомный шантаж сопровождался мощной пропагандистской кампанией. В 1948 году Совет национальной безопасности США рекомендовал предпринять «огромные пропагандистские усилия» против СССР. Планированием зарубежной пропаганды стал заниматься специальный орган – «Аппарат по связям с общественностью за рубежом». Из государственного бюджета ему было выделено в 1949 году 31,2 миллионов долларов, в 1950-м – 47,3 миллиона. Деньги по тем временам баснословные. Ожидания скорой и вполне реальной Третьей мировой войны поддерживали, кроме того, и яростный дух вооруженного сопротивления на западе СССР. К примеру, в партизанских частях «Литовского фронта активистов» вера в помощь Запада существенно возросла, когда новость об атомной бомбе достигла Литвы (57).

После того, как Черчилль в Фултоне в 1946 году произнес свою знаменитую речь и «холодная война» была публично провозглашена, последовало и стремительное похолодание во всех аспектах советской внутриполитической жизни, начались так называемые «научные дискуссии» в биологии, литературной критике, лингвистике, философии, политэкономии. Обе кремлевские группировки использовали эти кампании, пытаясь найти идеологические огрехи у своих противников. Но, в глазах Сталина, определяющим фактором для назначения победителя в придворных интригах стала внешняя угроза стране.

Именно развитие военно-промышленного комплекса, как главного условия победы в «холодной войне», становится для планов «вождя всех времен и народов» всё более важной жизненной задачей. И его правой рукой в этом деле являлся Л. Берия. Именно он курировал комитеты № 1, № 2, № 3 (по созданию атомной бомбы, реактивных ракет, радиолокационных систем), на базе которых затем будут сформированы основные министерства отечественного ВПК. За Берией в эти годы стояли главные действующие организаторы, вроде И. Курчатова, и руководители «оборонки». Это был не каприз вождя, а необходимость, вытекавшая из внешнеполитической ситуации.

Интеллигенция снова оказалась в окопах идеологических сражений, а значит, как и положено во время войны, подчиненной своему генералиссимусу. Казалось бы, мало ли у вождя других хлопот, но язык политики и дипломатии очень важен в полутонах, особенно, когда речь идет о статье или, скажем, графическом послании в одной из главных газет страны. Карикатурист Б. Ефимов вспоминает о поразительном случае, когда соавтором его политической карикатуры стал сам Иосиф Грозный: «…После довольно продолжительной паузы и легкого покашливания в трубке послышался глуховатый голос, который я слышал не раз:

– С вами вчера говорил товарищ Жданов об одной сатире. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Понимаю, товарищ Сталин…

Далее автор мемуаров пересказывает сюжет карикатуры и получает от вождя конкретные пожелания. После – результаты госприемки:

– Ну, вот, – сказал Жданов. – Рассмотрели и обсудили. Есть некоторые поправки. Все они сделаны рукой товарища Сталина…