Клод Ланцман - Шоа

Передано на рассмотрение группенляйтеру второго департамента СС оберштурмбанфюреру СС Вальтеру Рауффу.

Подписано: Юст.

Франц Зухомель, унтерштурмфюрер [3] Так в тексте. В первой части он был назван унтершарфюрером. СС

Твердый шаг, прямой и зоркий взгляд,

Весело и бодро

Зондеркоманда идет на работу.

Сегодня для нас нет ничего, кроме Треблинки:

она – наша судьба.

Едва прибыв в Треблинку,

Мы стали с ней единым целым.

Все, что мы знаем, – это приказы.

Нами движут лишь послушание и долг.

Мы хотим служить, еще и еще служить,

Пока однажды нам не улыбнется счастье.

Ура!

Еще раз, и погромче, пожалуйста!

Да. Вот мы смеемся, а между тем это грустно!

Никто не смеется!

Не сердитесь на меня. Вам нужна история, я вам ее рассказываю. Слова придумал Франц. Мелодию позаимствовали из Бухенвальда, где Франц когда-то служил в охране. Когда в лагерь поступали новоприбывшие…

То есть евреи-рабочие…

Да. Они должны были быстро выучить эту песню наизусть, чтобы тем же вечером ее исполнить.

Понятно, но спойте ее еще раз.

Хорошо.

Отлично! Только погромче, пожалуйста!

Ладно…

Твердый шаг, прямой и зоркий взгляд,

Весело и бодро

Зондеркоманда идет на работу.

Сегодня для нас нет ничего, кроме Треблинки:

она – наша судьба.

Едва прибыв в Треблинку,

Мы стали с ней единым целым.

Все, что мы знаем, – это приказы.

Нами движут лишь послушание и долг.

Мы хотим служить, еще и еще служить,

Пока однажды нам не улыбнется счастье.

Ура!

Довольны? Это эксклюзив. Больше ни один еврей не знает этого гимна!

Как в Треблинке в отдельные дни удавалось «обработать» восемнадцать тысяч заключенных?..

Восемнадцать? О нет…

Но я читал в протоколах…

Ну да.

«Обработать» восемнадцать тысяч человек… Ликвидировать восемнадцать тысяч человек…

Месье Ланцман, это преувеличение, можете мне поверить.

Сколько же тогда?

От двенадцати до пятнадцати тысяч, хотя в такие дни нам приходилось полночи возиться с ними. В январе составы прибывали в шесть утра.

Всегда в шесть?

Не всегда. Но часто.

Да.

Они не приезжали в строго установленное время.

Да.

Иногда один приезжал в шесть утра, другой – в полдень, третий – поздно вечером. Понимаете?

Хорошо. Прибывает поезд.

Не могли бы вы как можно точнее описать весь процесс в период наибольшей активности лагеря?..

Составы перемещались со станции Малкиня на станцию Треблинка.

Сколько километров от Малкини до Треблинки?

Примерно десять километров. Треблинка была деревней. Маленькой деревней. Станция с этим названием стала известной только за счет «спецпоездов» с евреями. В одном составе могло быть от тридцати до пятидесяти вагонов. Мы делили составы на части – по десять, двенадцать и даже пятнадцать вагонов в каждой, – и отгоняли отцепленные вагоны к рампе, в лагерь. Другие вагоны с запертыми внутри людьми оставались ждать своей очереди на станции Треблинка. Окна в поезде были заделаны колючей проволокой, чтобы никто не мог выйти. На крыше вагонов дежурили «сторожевые псы» – украинцы и латыши. Латыши были самыми жестокими. На рампе перед каждым вагоном стояли по два еврея из «синей» команды, следившие за тем, чтобы все прошло как можно быстрей. «На выход, живее, живее!» – кричали они. Кроме них, поезд встречали украинцы и немцы.

Сколько было немцев?

От трех до пяти человек.

Так мало?

Да. Клянусь вам.

И сколько украинцев?

Десять.

Десять украинцев, пять немцев.

Да, да.

Двое евреев… То есть двадцать человек из «синей» команды.

Да. Члены «синей» команды находились здесь… а здесь они отправляли людей внутрь. А тут работала «красная» команда. Да.

Что входило в обязанности «красной» команды?

Уборка одежды! Они должны были собирать одежду мужчин, одежду женщин и незамедлительно нести ее сюда.

Сколько времени, сколько минут проходило между высадкой на рампе и раздеванием?

Дайте подумать… если брать женщин, если брать женщин, это занимало… ну, скажем, час. Час; может быть, полтора. Если весь поезд, то два.

Да.

Через два часа все было кончено…

Между прибытием…