И снова возникает все тот же вопрос, что и в случае Нидермайера: что выпытывали следователи НКВД у арестованных целых пять лет? Есть ли связь между восстаниями в лагерях в 1942―1943 годах и работой бессоновского «Центра»? Кстати, тот факт, что среди офицеров РККА предательство было не исключением, а массовым явлением, заставляет еще раз задуматься о лжи и правде московских процессов…
В середине 20-х годов в исправительно-трудовых учреждениях содержалось менее 100 тысяч заключенных, из них — всего несколько тысяч «политических». На 1 мая 1930 года в лагерях НКВД было уже 171,3 тыс. человек, а в лагерях ОГПУ — около 100 тыс. В 1930 году было организовано Управление лагерями ОГПУ. В 1931 году оно было переименовано в ГУЛАГ.
На 1 января 1934 года в лагерях ГУЛАГа сидело 510,3 тыс. человек (из них 135,2 «политических»). На 1 января 1935 года — 725,5 тыс. (118,3 тыс.); на 1 января 1936 года — 839,4 тыс. (105,4 тыс.) и на 1 января 1937 года — 820,9 тыс. (104,8 тыс.). Изменился и состав политзаключенных. В начале 30-х годов это были в основном, участники «кулацких» восстаний. Затем их сменили оппозиционеры, реальные и вымышленные.
Досье
1934 год: поворот истории
Кроме общепринятых версий о глубинных причинах «большой чистки» (точнее, об отсутствии этих самых глубинных причин, ибо оба объяснения — как то, что все репрессированные были сплошь «врагами народа», повинными в преступлениях против конкретных статей Уголовного кодекса, так и то, что все объясняется чисто сталинской злой волей, чрезвычайно поверхностны), так вот, кроме общепринятых версий в последнее время формируется еще одна. Как убийство Кирова послужило спусковым крючком для репрессий по отношению к людям, ни к какому Николаеву никогда отношения не имевшим, зато имевшим отношение к оппозиции, так и военный заговор, который мог быть вполне реальным, послужил поводом «разобраться» с людьми, которые к тому времени стали серьезной помехой в государственном строительстве. Что же это было за строительство и что это были за люди?
Наиболее полно, как мы считаем, эти идеи, которые буквально носятся в воздухе, сформулировал и изложил русский современный историк Вадим Кожинов в своей книге «Россия. Век XX. 1901―1939». Он считает, что причиной, почему все было именно так, а не иначе послужили в основном два фактора. Первый из них — объективная необходимость изменения внутренней политики.
Близилась война. И чем больше она нависала над порогом, тем очевидней становилось, что большевистская, интернациональная идеология неспособна сплотить людей, что они не пойдут в бой «за власть Советов». Надо было искать другие идеи, другие слова. И Сталин, со свойственным ему умением быстро принимать решения и претворять их в жизнь, нашел эту идеологию, чем до глубины души возмутил старых революционеров и в первую очередь Льва Давыдовича Троцкого. В книге «Преданная революция» последний обличает правительство СССР ни больше ни меньше, чем в предательстве идеалов революции. «Вчерашние классовые враги успешно ассимилируются советским обществом… Правительство приступило к отмене ограничений, связанных с социальным происхождением!.. Торжественная реабилитация семьи, происходящая одновременно — какое провиденциальное совпадение! — с реабилитацией рубля… Трудно измерить глазом размах отступления… Азбука коммунизма объявлена „левацким загибом“… Тупые и черствые предрассудки малокультурного мещанства возрождены под именем новой морали». (Имеется в виду возврат к основным принципам семейной жизни. — Авт. ) Все, все вызывает вполне справедливое возмущение «демона революции». Ослабла антирелигиозная кампания. Возрождаются старые воинские звания. И так далее, и так далее. Изменения в стране Троцкий характеризует как контрреволюционные. И что интересно, того же мнения придерживается человек совсем другого лагеря русский мыслитель эмигрант Георгий Федотов, который тоже определяет перемены как «контрреволюцию сверху».
Во множестве примет видит Кожинов эту самую «контрреволюцию сверху». В запрете пьески Демьяна Бедного «Богатыри», где оный поэт задирает ножку на русскую историю. В новых фильмах. В отмене социальных ограничений. В разрешении елок. А причины тому были сугубо прагматические, ибо все революционное, большевистское, интернациональное к тому времени стало мешать государственному строительству. Да, люди приспособились жить с новыми идеями, но кто сказал, что они станут за эти идеи умирать?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу