Александр Колпакиди - Двойной заговор. Сталин и Гитлер - несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

А самой омерзительной стороной процесса стала реакция на него бывших товарищей подсудимых по партии. Нет, не Сталина и сталинистов, а недавних троцкистов, таких, как Пятаков и Радек. «После чистого, свежего воздуха, которым дышит наша прекрасная, цветущая социалистическая страна, — писал Пятаков, — вдруг потянуло отвратительным смрадом мертвецкой. Люди, которые уже давно стали политическими трупами, разлагаясь и догнивая, отравляют воздух вокруг себя… Это люди, потерявшие последние черты человеческого облика. Их надо уничтожать, как падаль, заражающую чистый, бодрый воздух советской страны…» «Из зала суда… несет на весь мир трупным смрадом. Люди, поднявшие оружие против жизни любимых вождей пролетариата, должны уплатить головой за свою безмерную вину» — это уже Радек. Эти двое вскоре стали ключевыми фигурами следующего процесса.

Не стоит забывать, что в начале 30-х годов в тюрьмах, ссылках и под надзором находилось свыше 7 тысяч приверженцев левой оппозиции — непримиримых троцкистов. Самые активные и опасные из них содержались в политизоляторах. До середины 30-х годов политизолятор был своеобразным тюремным парламентом. Кроме троцкистов, там находились бывшие члены других партий — эсеры, меньшевики, анархисты и пр. Все они сидели «по фракциям», имели старост, содержались в хороших условиях, даже могли пользоваться библиотекой. Они выпускали рукописные журналы и устраивали политические дискуссии по вопросам внутренней и международной политики куда свободней, чем на воле. В политизоляторах формировалось новое поколение противников Сталина, проходили выучку молодые оппозиционеры, арестованные из «сочувствующих» и многие случайно заметенные метлой ОГПУ люди. Однако постепенно «тюремной демократии» приходил конец. Пресс нарастал. Если узник отказывался подать заявление о капитуляции, ему прибавляли срок тюрьмы или ссылки, направляли в район с худшим климатом.

Несмотря на репрессии, в 30-е годы ряды троцкистов не только не редели, но, наоборот, росли. И. Дойчер, биограф Троцкого, на основании многочисленных источников писал: «С 1934 года троцкизм, казалось, был полностью ликвидирован. Однако через два или три года Сталин боялся его, как никогда. Парадоксально, но великие чистки и массовые ссылки, последовавшие за убийством Кирова, дали новую жизнь троцкизму. К ним присоединилась масса капитулянтов, которые печально размышляли, что события сложились бы по-иному, если бы они держались вместе с троцкистами. Оппозиционеры молодого поколения, комсомольцы, поднявшиеся против Сталина много позднее сокрушения троцкизма, „уклонисты“ всех цветов и оттенков, обычные рабочие, сосланные за пустяковые нарушения трудовой дисциплины, недовольные ворчуны, которые начинали думать политически только за колючей проволокой, — все они составили громадную новую аудиторию для троцкистских ветеранов… Лагеря вновь становились школами оппозиции, где наставниками выступали троцкисты. Они своим вызывающим, часто героическим поведением вдохновляли на сопротивление других. Хорошо организованные, дисциплинированные и политически подготовленные, они были подлинной элитой громадной части нации, брошенной за колючую проволоку». Надо, конечно, сделать поправку на личность автора, апологета троцкизма… но картинка все равно впечатляет.

Кстати, ни одного из старых троцкистов не удалось вывести на процессы 1936―1938 годов, хотя у Сталина были планы подготовки процесса «троцкистско-зиновьевского центра». В 1936 году из ссылок, тюрем и лагерей в Москву было доставлено около трехсот оппозиционеров. Однако ни один из них на открытый процесс не вышел.

Французский писатель Виктор Серж, сам несколько лет пробывший в лагерях, в своем романе «Полночь века», описывая жизнь арестованных, говорит о превосходной организованности троцкистского подполья, о том, что троцкисты, сидевшие в разных уголках страны, вели между собой нелегальную почтовую переписку.

В 1936―1937 годах сидевшие на Колыме троцкисты организовывали забастовки, распространяли прокламации с требованием освобождения, свободы передвижения, изменения рациона.

Выступления завершились объявлением массовых голодовок и возведением в бараках баррикад. Организаторы этих выступлений были осуждены и расстреляны, а режим, как и следовало ожидать, ужесточили.

В самый разгар войны, как стало известно буквально в последнее время, воспользовавшись тем, что резко ослаб лагерный режим, троцкисты подняли восстание в целом ряде лагерей по всей территории ГУЛАГа. В качестве примера рассмотрим восстание на Печоре (Коми АССР), на лесорейде Воркутлага, в шести километрах от райцентра Усть-Уса. В декабре 1941 года здесь был создан подпольный штаб заключенных из семи человек во главе с завхозом, троцкистом Иваном Зверевым (в свое время он возглавлял троцкистскую группу в Ряжске и был тесно связан с одним из лидеров оппозиции Львом Сосновским). 14 января заговорщики подняли мятеж, захватили райотдел милиции, освободили содержащихся там арестантов, часть из которых к ним примкнула. Последнего из восставших удалось ликвидировать только четвертого марта. А что действительно интересно — так это то, что немецкое командование практически одновременно с этим выступлением сделало ставку на аналогичные восстания заключенных в лагерях. Для этой цели немцы специально готовили десанты на территорию ГУЛАГа. Руководил этим предатель, бывший генерал НКВД Бессонов. Какое-то уж очень точное совпадение — так, конечно, бывает, но редко. Не было ли там связи?