Александр Колпакиди - Двойной заговор. Сталин и Гитлер - несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Так что моральное разложение, уж точно, обвинение не фальсифицированное. За девочек и тогда судили, и сейчас судят. В растраты тоже верится охотно, ибо был он, судя по некоторым воспоминаниям, барином. Человек, способный раздать угодившему ему казачьему ансамблю столько денег, что семья советского рабочего могла бы существовать на них не один год (был такой случай во время заграничного визита), едва ли жил на одну зарплату, даже если зарплата эта была очень высока. Если даже его судили только за это, если под флагом чистки заодно избавлялись от особенно смрадных типов, не позоря государственную верхушку процессами о растлении малолетних, то кто из читателей, имеющих дочерей, пожалеет Авеля?

Интересно, «за девочек» его тоже реабилитировали? Или только «за политику»?

Вот ведь что любопытно: «кремлевскому делу», как мы помним, предшествовал донос на Петерсона и Енукидзе. А основной удар пришелся по «стрелочникам», по мелким исполнителям. И комендант Кремля Петерсон, и секретарь ЦИК Енукидзе отделались выговорами «за утрату большевистского руководства» и «попустительство» и снятием с работы, но остались на свободе, хотя с ними так удобно было расправиться. Сей не совсем понятный факт имеет два объяснения. Одно — общепринятое: то, что репрессии разворачивались по заранее составленному сценарию, где каждой фигуре было отведено свое место и время. Другое — более простое. Как мы опять-таки помним, расследованием «кремлевского дела» руководил лично Ягода. Если принять ту версию, что он сам был в числе заговорщиков, мгновенно все становится простым и понятным. Шеф НКВД свалил вину на «шестерок», выгородив «тузов».

Прошел год. И с полугодовым интервалом страну потрясли два судебных процесса, где основными обвиняемыми выступали старые большевики, соратники Сталина по революции. Более того, впервые за всю историю чисток фигуры такого калибра были приговорены к смертной казни, и казнь приведена в исполнение.

В феврале 1936 года прошла серия арестов. У одного из арестованных был изъят архив Троцкого 1927 года. После этого Сталин, который давно уже был недоволен Ягодой, подключил к следствию Ежова. Столкнувшись еще в ходе расследования убийства Кирова, эти двое продолжали соперничать по-прежнему. Ягода попытался повторить маневр 1935 года, свести дело к тому, что уже арестованные оппозиционеры — это и есть троцкистский актив. Но на сей раз не вышло. Ежов и Агранов продолжали дело, не советуясь с шефом НКВД. В мае арестовали Дрейцера, который работал тогда заместителем директора завода «Магнезит» в Челябинской области, и Пикеля, бывшего заведующего секретариатом Зиновьева. Ягода принимал следствие слишком близко к сердцу, что странно: мало ли народу прошло через НКВД, и до сих пор излишнего стремления к справедливости за ним не наблюдалось. Сохранились протоколы допросов, на которых рукой Ягоды написано: «чепуха», «ерунда», «не может быть» и т. п. Учитывая славу «липача», которая прочно к тому времени закрепилась за шефом НКВД, все это еще любопытней…

В середине июля в Москву для переследствия привезли из политизолятора Зиновьева и Каменева. Писатель Вадим Роговин приводит факты, касающиеся поведения старых большевиков по отношению как к Сталину, так и друг к другу. Это трудно читать, но не из-за жалости, не из-за сочувствия к арестованным, а совсем по другим причинам…

Зиновьев пишет Сталину: «В моей душе горит одно желание: доказать Вам, что я больше не враг. Нет того требования, которого я не исполнил бы, чтобы доказать это… Я дохожу до того, что подолгу пристально гляжу на Ваш и других членов Политбюро портреты в газетах с мыслью: родные, загляните же в мою душу, неужели же Вы не видите, что я не враг Ваш больше, что я Ваш душой и телом…»

Т. Глебова, жена Каменева, пишет ему в тюрьму и среди прочего рассказывает, что их семилетний сын, найдя игру, подаренную ему Зиновьевым, «буквально затрясся и побледнел: „Я выброшу ее, ведь ее подарил мне ненавистный человек“». Каменев в ответ пишет, что Зиновьев и его жена «для меня мертвые люди, как и для Волика, они мне „ненавистны“, и, вероятно, с большим основанием». Поскольку письма подлежали обязательному прочтению тюремщиками, неужели не ясно, для чего это все писалось?

Зиновьев и Каменев были основными фигурами на состоявшемся летом «Процессе 16-ти». Первая группа подсудимых включала одиннадцать старых большевиков, участвовавших в 1926―1927 годах в «объединенном оппозиционном блоке». Вторая — пятерых эмигрантов — молодых членов Германской компартии. Пятнадцать из них получили смертный приговор. «Демократическая общественность» и интеллигенция всего мира ломали головы над тем, как относиться к процессам, строя всевозможные догадки по поводу того, чем они были вызваны, как их понимать, что за ними стоит, имеет ли ко всему этому отношение Троцкий и пр. Сам Троцкий назвал процесс «величайшей фальшивкой в политической истории мира». А самое простое толкование происходящему дала итальянская фашистская газета «Мессаджеро»: «Старая гвардия Ленина расстреляна… Сталин был реалистом, и то, что его противники считали изменой идеалу, было только необходимой и неминуемой уступкой логике и жизни… Абстрактной программе всеобщей революции он противопоставляет пятилетку, создание армии, экономику, которая не отрицает индивидуума… Это было неминуемо — полиция вскрыла заговор и действовала силой, требуемой общественной безопасностью». Интересно, кто прав — Троцкий или итальянцы?