Александр Колпакиди - Двойной заговор. Сталин и Гитлер - несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

В 1924 году Сосновский вновь вступает в контакт с польской разведкой — на сей раз это происходит с санкции Артузова. Однако полностью проконтролировать, что и как обсуждал он со своими бывшими коллегами, какой информацией с ними обменивался, естественно, никто не мог. К тому же у польских разведчиков был мощный козырь против него: единственный родственник Сосновского, оставшийся в живых, его родной брат находился в Варшаве.

Несмотря на, мягко говоря, непролетарский образ жизни Сосновского, его барство, многочисленные женитьбы и неразборчивость в связях, Артузов продолжал безоговорочно ему доверять. В том же 1924 году Сосновский был награжден знаком «Почетный чекист». В 1926 году боевым оружием — маузером. После ликвидации контрразведывательного отдела Артузов берет Сосновского своим помощником в секретное оперативное управление ОГПУ. С 1930 года он — начальник контрразведки в Белоруссии, затем — в Центрально-Черноземной области. В 1934 году возвращается в Москву.

Вся эта блестящая карьера протекает на фоне непрекращающихся заявлений со стороны его же коллег по работе о том, что Сосновский ведет аморальный образ жизни, что он чуждый, чужой человек, что ему нельзя доверять и т. д. Однако ничто его не берет! Судя по всему, Сосновскому очень покровительствовал Ягода, сразу после падения которого, в декабре 1936 года, он, к тому времени уже комиссар госбезопасности третьего ранга (что примерно соответствует званию генерал-майора) был арестован. Его имя многократно упоминалось на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) — не менее часто, чем его бывшего начальника Молчанова, возглавлявшего в свое время секретно-оперативный отдел. Сосновский начиная с мая 1937 года дает признательные показания. Однако в них он умудрился навредить своим бывшим коллегам, оговорив массу людей, в результате чего Ежов и фактически вершивший все дела от имени «кровавого карлика» его заместитель Фриновский смогли развернуть огромное дело об агентуре ПОВ в СССР, по которому были уничтожены тысячи поляков.

Кем же на самом деле был Игнатий Сосновский? Мы полагаем, что, скорее всего, он с середины 20-х годов начал вести двойную игру. При этом, безусловно, ему способствовало то обстоятельство, что и Артузов, и Менжинский, и даже Ягода, что бы о нем ни говорили, никогда не отличались особой подозрительностью. Тот же Артузов, будучи прекрасным мастером оперативных разработок, гением аналитики, в непосредственном общении с агентами был слабоват: достаточно вспомнить, как его водил за нос в начале 30-х годов двойной агент, польский авантюрист Винценты Илинич, получивший от советской разведки 70 тысяч долларов за информацию, которую, кстати говоря, непосредственно несли на стол к Сталину. Да и знаменитый Опперпут в свое время провел Артузова, сбежав за границу. Еще менее способными в этом отношении были Менжинский, тяжело больной человек, погруженный в изучение иностранных языков (он знал их четырнадцать) и опыты в своей химической лаборатории, и хороший хозяйственник и организатор, но никакой оперативник Ягода. А сколько таких сосновских было в органах — кто знает?

Очень простой вопрос: если коллективу с таким уровнем власти и такой степенью развращенности, руководимому неопытным, но очень ретивым человеком, с такими заместителями-консультантами, как Фриновский, поручить провести работу по ликвидации оппозиции, что из этого получится? То, что и получилось. Как их можно остановить? Так, как и остановили.

Все эти интриги, заговоры, борьба кланов за власть, амбиции вождей привели к гибели сотрудников ведомства, а вместе с ними и сотен тысяч несчастных людей, не имевших отношения к карательной системе. Начавшись, чистка просто вышла из-под контроля. А выйти из-под контроля она должна была неминуемо. Чтобы жестко контролировать такую сложную и широкомасштабную операцию, нужны были профессионалы. А профессионалов как раз и не было, и органы действовали по известному принципу: «Чем больше их сдадим, тем лучше!» А рядовые граждане тут же решили воспользоваться происходящим в своих мелочных гнусных целях. И покатилось по России кровавое колесо…

По тропе шли трое. Двое сопровождающих и некто в сером комбинезоне, по виду и осанке — крупный начальник, каковым он и был. Дошли почти до самой границы. Затем сопровождающие залегли возле тропы. Дальше человек в комбинезоне пойдет один. Тот, с кем он идет на встречу — агент столь ценный и важный, что нельзя рисковать, подставляя его чужому взгляду, даже взгляду офицера-пограничника. Человек взял деньги — 4000 гоби, засунул под комбинезон маузер и браунинг и ушел за пелену дождя. Но назад он не вернулся. Встреча с ценным агентом была только предлогом, чтобы остаться одному вблизи границы…