Александр Колпакиди - Двойной заговор. Сталин и Гитлер - несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Кроме того, в армии исторически было сильно влияние Троцкого, еще с тех времен, когда он был наркомвоенмором. В 1923―1927 годах многие военные выступали на стороне оппозиции. На февральско-мартовском пленуме 1937 года Ворошилов говорил: «К 1923―1924 годам троцкисты имели, как вы помните, а вы обязаны помнить, за собой почти всю Москву и военную академию целиком, за исключением единиц… И здешняя школа ЦИК, и отдельные школы — пехотная, артиллерийская и другие части гарнизона Москвы — все были за Троцкого». В дискуссии 1923 года большинство коммунистов академии тоже стояло на троцкистских позициях: за резолюцию ЦК голосовало 48 человек, а за резолюцию оппозиции — 204 человека.

Ворошилов не зря сказал: «…Если вы помните, а вы обязаны помнить…». Ведь речь шла, в сущности, о недавних событиях, 10―13-летней давности. В то время училища и академия, кузница офицерских кадров, были почти целиком за Троцкого. И ведь все эти люди никуда не делись, они остались в армии. К 1937 году это поколение командиров дослужилось уже до средних и высших чинов, и, будучи людьми довольно молодыми, они имели хорошие перспективы дальнейшего роста. Среди командного состава до сих пор оставалось немало выдвиженцев Троцкого — тот же Примаков — «Буденный Троцкого», тот же Тухачевский, его «Ворошилов». Разделить троцкистов и сталинистов — все равно что сейчас, например, разделить сторонников и противников Чубайса. На словах-то все против, а на деле?

Чистки в армии тоже проходили, хотя и не такие уж большие. На том же пленуме Ворошилов говорил: «За время с 1924 года мы вычистили из армии… примерно около 47 тысяч человек». В том числе за 1934―1936 годы «мы выбросили из армии по разными причинам, но главным образом по причинам негодности и политической неблагонадежности, около 22 тысяч человек, из них 5 тысяч человек были выброшены как оппозиционеры, как всякого рода недоброкачественный в политическом отношении элемент». Пять тысяч из двадцати двух. Кто же были остальные? И мы с удивлением узнаем, что, оказывается, термину «чистка» придавалось несколько иное значение, чем то, как понимаем его мы.

«Пусть вас не пугает такая цифра, — говорит нарком, — потому что тут были не только враги, тут были и просто барахло, и часть хороших людей, которых мы должны были сокращать». То есть под чисткой понимается любое увольнение из армии — за выслугу лет, по состоянию здоровья, по профнепригодности, за пьянство, моральное разложение — все это тоже чистка. Сколько же было оппозиционеров? В 1933―1935 годах в армии было исключено из партии 3328 человек, из них 555 — «за троцкизм и контрреволюционную группировку». В общем-то, совсем немного, учитывая, что старший и высший командный состав пришел в основном еще оттуда, из 1924 года, и едва ли там было меньше людей, оппозиционно настроенных к Сталину, чем в партии, промышленности и пр.

Ситуацию усугубляло еще и отсутствие монолитности в самой армии. Известно, что в среде высшего и среднего офицерства существовало, как минимум, несколько групп. Почему-то их модно делить на «первоконников» и «червонных казаков», сводя все к старому противостоянию времен гражданской войны. Но была, например, группа Тухачевского — «поручики-командармы» и их окружение. Есть основания думать, что по политическим взглядам они тяготели к правым, но это неизвестно, а вот что они были носителями идеологии «красного милитаризма» — так это точно. Были армейские троцкисты — их лидерами можно считать Примакова и Путну. Была группа старых царских офицеров, таких, как Шапошников, например. Вероятно, существовали и еще группы, которых мы не знаем.

Есть много свидетельств о конфликте между Тухачевским и его окружением и наркомом. Мелкие стычки между ними возникали неоднократно. Тухачевский не умел и не хотел скрыть своей резкой неприязни к наркому. Вскоре противостояние стало нетерпимым. На заседании Военного совета 1 июня 1937 года Ворошилов рассказывал: «В прошлом году, в мае месяце, у меня на квартире Тухачевский бросил обвинение мне и Буденному, в присутствии т.т. Сталина, Молотова и многих других, в том, что я якобы группирую вокруг себя небольшую кучку людей, с ними веду, направляю всю политику и т. д.». Однако далеко же зашел конфликт, если уже до ругани в присутствии большого круга людей и начальства дело дошло! Сталин предложил устроить заседание Политбюро и во всем разобраться. Заседание состоялось, но ничего не решило, хотя сам Тухачевский отказался от своих обвинений, но Гамарник и Якир вели себя, как вспоминает Ворошилов, «очень скверно».