Александр Милкус - Как мы перестраивали советское образование и что из этого вышло [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Сами шили, сами строили, сами собирали.

– А как учебный процесс выстраивался?

– Мы подружились с авторами программы «Школа 2100». Они к нам приезжали. Наш учитель закрывал дверь, садился в классе напротив авторов учебника и говорил им – нам не нравится вот это и вот это. И мы видели, как наши предложения ложатся в основу новых учебников. Как результат – один из наших учителей стал соавтором учебника.

У нас много учителей, которые делают великие вещи, но они не понимают, что они делают. Они считают, что это так и должно быть.

Каждая школа должна найти то, что у нее получается.

– А каким образом у вас появились 140 кружков? Большинство школ с трудом держат пять или максимум десять.

– Так получилось само собой. Мы выбрали ту экономическую модель, которая посчитали более оптимальной. Школа с продленным днем. Точнее, тогда это называлось «школа с полным днем пребывания детей». Это позволило нам ввести в штатное расписание должности тем людям, которые будут вести разные кружки, секции, объединения. Мы открываем кружок, когда человек к нам приходит и говорит: я могу делать то-то и то-то. Студия телевизионного мастерства работает не один десяток лет. Мы получили детскую премию «Тэфи» и каждую субботу выходим на канале «Россия 24» со своей передачей.

С другой стороны, мы открываем кружки под ребят. Как-то приводят к нам из органов внутренних дел ученика третьего класса: принимайте меры, он нашел схрон оружия времен Гражданской войны. Проходит время. Опять его приводят – он разрыл курган и нашел еще какое-то оружие. В третий раз к нам пришли уже из ФСБ – сделайте что-то, он снова нашел винтовки, гранаты…

Мы решили: раз он так любит копаться в земле, давайте будем развивать его способность к таким вещам. Нашли преподавателя геологии в нашем университете. Появился кружок геология. Он существовал 9—10 лет. А потом прекратил свое существование. Потому что мальчик вырос и его друзья, которых он заинтересовал геологией, тоже. Сейчас он ведущий специалист-геолог в нашей республике.

Появился туристический клуб. На сегодня мы единственная школа, школьная команда которой поднялась на Эльбрус.

– И такая неожиданная активность не насторожила управление образованием Ижевска?

– В 2000-е годы у нас появилась поговорка: «Если вы не можете помочь – тогда не мешайте».

Мы искали сами выходы из сложных ситуаций. Мы понимали, что должны делать что-то, что нас будет кормить. Не сильно рассчитывая на бюджетные деньги. Есть норматив – нас финансируют. Но этого недостаточно. Но при этом мы понимали, что наш заработок в последнюю очередь должен быть связан с платным образованием.

Так появился у школы свой транспорт. Мы открыли автошколу. В нашей столовой мы кормим обычных людей с улицы. Но мы так организовали, что дети питаются в своем отдельном зале, а те, кто приходит с улицы, – в отдельном. И с детьми они не пересекаются.

В 1998 году министром образования стал ректор Российского университета дружбы народов Владимир Филиппов. После чехарды со сменой руководителей ведомств, изменения функций министерств и госкомитетов, реорганизацией самой системы управления образованием наступил период относительной стабильности.

Ярослав Кузьминов:

– Тогда было правительство Примакова. Министра образования Тихонова сняли и поставили Филиппова. Владимир Михайлович Филиппов, будучи поставленным коммунистами, уже через несколько месяцев мне позвонил, и мы начали с ним работать. Он почувствовал в нас людей, которые могут ему помочь. Мы, по сути, были аналитической частью министерства.

Именно тогда было принято решение о введении эксперимента по ЕГЭ, ГИФО (государственным именным финансовым обязательствам), обсуждались новые системы оплаты труда учителей. Много других вещей. Это все исходило из Вышки.

Виктор Болотов:

– Сначала министром, а потом вице-премьером был Кинелёв. Что-то при нем было хорошее принято, что-то – не совсем хорошее. Проблема была в том, что Кинелёв не понимал общее образование.

Потом очень коротко министром был Александр Николаевич Тихонов. Он тоже про общую школу вообще не очень понимал. Но у Тихонова в министерстве работал Александр Григорьевич Асмолов, он «закрывал» тему общего образования.

А потом министром стал ректор Российского университета дружбы народов Филиппов, который тоже не очень понимал в общем образовании. Но Филиппов был самым сильным министром образования в новейшей российской истории. Он умел отказываться от своих высказываний. Для первых лиц это удивительный случай, когда такой человек говорит – вот тут я был неправ, сказав то или другое.