Андрей Рудалёв - Никто кроме нас. Статьи о стране и народе

Путь представлен и в «Ястребе». Ястреб в небе, мышь в траве. Двигающийся по горизонтали, по полю человек все ниже опускает голову и все более походит на суетливую мышь. Движение по полю без перспективы какого-либо холмика, какой-либо возможности взлета – жизнь в состоянии дремы. При этом «кружит ястреб выше, он зовет в далекий край» – туда, где был смысл, где был ты настоящий, с высоко поднятой головой и стремящийся вверх, а не погрязший в снежной плоскостной пустыне, путающей и обвивающей ноги. В этой полевой пустыне, погруженности в приземленное, нет никакой цели и смысла, а только грядущая погибель. Ее уже призывают воющие волки.

Надо подниматься вверх, на холм, на Голгофу, на крест, где уподобиться Тому, Кто «смертью смерть поправ».

Бред, что рожденный ползать, летать не может! В каждом есть не мышь, но ястреб. Не трусливая добыча, а смелый воин-путник. Мышь – это увечье, извращение человека. Только это надо осознать, не погрязать в своих калечинках, а громко заявить: «Ястреб – это я».

«Мясотело» опять же о той калечинке, переросшей в предательство и извратившей душу – Родину, в которую «вселился пьяный бес». Это наша недавняя история с ощущением повального сумасшествия, восставшими окраинами, несущей гибель войной в Чечне, отчаянием. Все это «нереальное кино», запущенное предательством, сходом с пути, падением вниз, когда «полетело все к чертям» и потерян был свет. В этом «нереальном кино» уже нет речи ни о какой душе, человек стал даже не мышью, а «мясотелом», пушечным мясом. Выжили, не стали этим «мясотелом» те, кто не отступил, не подвел – духовные крепости, ставшие неприступными для искушений и соблазнов.

Выжившие становятся, «как наши деды» – соединяют разорванную нить истории. Появляется обращение «ребята», «мои братья». Преодолевается рознь и рассеяние, блуждание впотьмах, стихает головокружительная пляска, которую устроил тот самый «пьяный бес». Формулируется важное понятие единства – «Миллионы», которое возродил Крым и донбасские события. Вновь формируется огромный полк, который движется к небу, на Север, штурмует Голгофу.

«Миллионы» – это песня пробуждения, возвращения мужчины, героя, который вновь осознал «Ястреб – это я». Пробуждает колокол, звонящий по каждому по отдельности и собирающий в полк миллионы, которые до этого бессмысленно брели в пустоте, каждый по отдельности и по направлению к состоянию «мясотела». И здесь опять же нет места предательству.

«Миллионы» – клич пути вверх, музыка битвы, в которой жизнь. «Война на пороге» – это ристалище православного подвижника. В «Мясотеле» как раз Скляр и рассказывает ситуацию повального дезертирства от этой битвы, когда вместо постоянного трезвления произошло сумасшествие, опьянение, бегство с передовой. Когда вместо этой брани, как кара, разверзлась война, несущая многие смерти.

Пример пути этих миллионов – Вертинский, он также в этом полку. В свое время он уехал от хоровода бесовской пляски, в который включилась страна. Вернулся через четверть века, когда война бушевала во всю, он не мог быть дезертиром. Блудный сын вернулся навсегда, чтобы вместе со своей страной – его душой – включиться в битву. Блудные дети и сейчас почти четверть века были рассеяны, разбросаны. Теперь их миллионы. Причем это не арифметическое понятие, а категория единства.

Скляр православным подвижником поднимается на Голгофу, устремляется в небо и странником-Ихтиандром уходит на глубину, постигая ее тайны, объединяя верх и низ. («Ныряльщик»). Также движется и тональность композиций альбома от высоких до низких нот.

Автор постиг любовь и смерть и подошел к тому, чтобы сказать: «Я люблю жизнь». Чтобы воскликнуть: «Просыпайся». Именно этим призывом в песне «Viva La Vie», завершается альбом. Ее последняя строчка «Живое, живи!» перекликается с альбомом Скляра 20-летней давности. Это «манифест жизни» – так назвал эту композицию сам автор в одном из интервью.

Альбом до мурашек по коже, как и заметил Захар Прилепин. И «Анзер», и «Ястреб», и особенно «Любовь и смерть Бабулины Лонгория» производит этот бодрящий и мобилизующий эффект.

«Скляр, как тот самый ястреб, вознёсся и сверху озирает виды, наши мрачные ландшафты, нашу суету. Не сидя на кухне среди своей разгульной братвы, не стоя посреди тундры, а – сверху, из-под солнца. Завидная, надо сказать, участь: перешагнуть срок в полвека – а песни писать всё лучше и лучше», – написал об альбоме тот же Прилепин 3 3 http://svpressa.ru/culture/article/143656/ . Рецепт этого писания и раскрыт в альбоме. Он в пути, он в свете, в единящем начале, в том, чтобы «идти и не сдаваться».