Рольф Майзингер - Секрет рисовальщика

Таисия Петровна, моя тетка, внешне очень сильно походила на бабушку. Такая же грузная, и те же больные, постоянно отекающие ноги. Она жила одна в маленькой квартирке на первом этаже панельной двухэтажки. Когда умерла бабушка и дед остался один в своем огромном деревянном доме, советом сестер, а их вместе с моей матерью пять, было решено, что тетя Тася переберется к нему. Кто-то же должен был за хозяйством смотреть. Тем более что оно у деда не маленькое. Да и деду одному нельзя было. Мало ли что. В общем, как сестры решили, так и сделали. Уже за неделю до сорокового дня вовсю шла подготовка к нему. Закупали муку, резали и морозили птицу. Народу ожидалось много. За подготовкой к этому важному дню время пролетело быстро. В последний вечер, перед приездом гостей, спать легли поздно. Таисия Петровна расположилась в комнате, где стояла большая деревенская печь. Из комнаты в палисадник выходили два окна. Дед устроился в соседней, на широкой металлической кровати, безбожно продавленной в середине. Уснули быстро и крепко, ибо заботы последней недели выжали из людей все силы.

Неожиданно громкий стук в окно вырвал Таисию Петровну из крепких объятий сна. Она как ужаленная подскочила к нему, впившись затуманенным взглядом в кромешную темноту за стеклом.

— Что? Кто это? — ничего не соображая со сна, громко спросила она.

То, что произошло потом, она запомнила на всю жизнь. Услышанное лишило ее покоя на долгое время.

— Тася! — донесся снаружи негромкий бабушкин голос. — Ты не забыла, какой завтра день?

Внутри тети Таси все оборвалось. Ее ноги подкосились, и она чуть не упала. Однако какая-то неведомая сила заставила ее ответить. И она почти закричала:

— Я все сделала, мама! Все уже готово! Тебе не нужно беспокоиться!

Встревоженный громкими голосами среди ночи, появился дед.

— Что случилось, Тася?

— Все в порядке, папа, — тем же полукриком ответила она и поспешила добавить: — Это я во сне кричала.

От пережитого ей вдруг сделалось дурно, и она бессильно опустилась на край дивана.

В этот момент мой голос изменил мне. И последнее слово я произнес уже фальцетом. Видно, слишком ярко представил себе всю ту чудовищную нереальность ситуации, в которой находилась моя тетка. Подсуетившийся сержант Воронян подал мне стакан с водой:

— Промочи горло, человек, — улыбнулся он одними глазами.

— Что, переволновался? — с совершенно серьезной миной обратился ко мне Галкин, — Ну, да в этом нет ничего удивительного. К такому нельзя привыкнуть.

— Значит, вы мне поверили, товарищ майор? — спросил я.

— Еще бы! — воскликнул капитан Стриж. — У тебя вон волосы на макушке дыбом встали. Такое не сыграешь! Кроме того, твой рассказ не был для нас чем-то новым. Поверь мне, подобное происходит чаще, чем ты себе это представить можешь.

— Как это?

— А вот так! У данного явления даже имеется свое название. Правда, не научное. Конечно, не стоит забывать, что в каждом отдельно взятом случае нужно очень осторожно принимать на веру все сообщенное очевидцем, или, как мы говорим, контактером. Различные обстоятельства могут по-разному повлиять как на само развитие события, так и на результаты наблюдений.

— Уже не говоря о том, — поддержал его Галкин, — что любой материалист, не признающий существование потустороннего мира и выходцев оттуда, нашел бы тысячу доводов, которые превратили бы историю твоей тети в жалкое подобие сказки.

— Какие же доводы, товарищ майор?

— К примеру, ты ведь сам сказал, что с момента похорон твоей бабушки и до известного события у твоей тетушки практически не было возможности как следует отдохнуть. Стресс, скорбь, физическая усталость — все это могло сильно подорвать ее психику. Пережив тяжелую утрату, многие люди впадают в долговременную депрессию, им видится черт знает что. А нередки случаи, когда несчастные попросту накладывают на себя руки.

После этих слов в комнате на какое-то время повисла пауза. Мои новые знакомые, все до единого, словно в каком-то только им известном ритуале, угрюмо опустили головы.

До меня почему-то только сейчас дошло, что мы совершенно нормально беседуем о вещах, которые серьезно как-то и не принято воспринимать. Тогда я решил, что настало время поговорить о том, что меня действительно ожидает на этой точке, а не точить лясы попусту.

— Прошу прощения, — произнес я, — мне можно узнать, чем я на самом деле буду здесь заниматься?

При этих словах Галкин и другие удивленно посмотрели на меня. А я тем временем продолжал: