Андрей Коровин - Голодное ухо. Дневник рисовальщика

лесовоз Урал возит северный русский лес
здесь текла река из открытых тугих небес
здесь резвились лёгкие жёны нагих лугов
вот и вышли к ним наши котки [1] котки – лодки-долблёнки (используется в Костромской области) из берегов
а теперь тут пил надсадная тетива
возит лес Урал небеса пошли на дрова
в дальней церкви ночью колокол глухо бьёт
как заправский урка с маху ногой в живот
русский лес молчит в последнем своём бою
синева из глаз вместо искр я над ним стою
и горчит вода в заболоченных родниках
соберёшься пить – русский лес у тебя в руках

здравствуй вот она Ока
город Серпухов на взгорке
хорошо б уйти в бега
на раздолбанной моторке

грибников видал с утра
уходили всё лесами
вон опёнков два ведра
наловил мужик с усами

вижу удочки дуга
наклонилась над водою
за Окой луга луга
вьются ниткой золотою

ты заходишь в воды своей Оки
как глаза её тихие высоки
глубока бездонная её речь
так и хочется с нею на землю лечь
и лежать в еловых её лесах
растворяясь в девичьих голосах
пробиваясь в небо как родники
превращаясь в лето как грибники

между окских мидий течёт душа
помнишь как ты в детстве навзрыд дышал
голубыми окнами тишины
золотыми соснами вышины

пока Ока живая движется
стоят палатки рыбаков
немые бакены колышутся
от хода рыбьих косяков

и косы жёлтые песчаные
во сне мелирует Ока
и камни древние печальные
лежат в пучине ивняка

а в глубине на дне нестеленном
среди ракушек и песка
окаменевшие растения
перебирают облака

это Чехов светится огнями
милый Чехов что тебе в ночи
стопка водки с ломтиком салями
или Книппер с ломтиком свечи

жизнь всегда одета не по росту
но демисезонное пальто
все вопросы разрешает просто
в Чехове от Чехова светло
и не нам приезжим и проезжим
Чехова измерить свысока
город Чехов через окна брезжит
доктор Чехов твёрдая рука

люблю бродить по берегу реки
смотреть как речь становится рекою
как тени чаек тонки и легки
возносятся туманом над Окою
как длится рябь нерукотворных строк
в свинцовых водах медленного лета
как воробей что намертво продрог
купается в пыли у Фиолента
как зажигают водоросли свет
в тоннелях рыбных ночью в Царской Бухте
как ночь полна дыханием планет
увязнувших в космическом мазуте

где как ни в Ялте кнут и пряники
нагие бабочки в цвету
туристы трезвики и пьяники
галдят по-чаячьи в порту
платаны плачут неврастеники
от притулившихся любвей
и ходят томные растеники
внезапно смешанных кровей
и в номерах полугостиничных
горит вечерний полусвет
и в этих омутах простыночных
от руконог спасенья нет

быть гибким словно снег доверчивым как вата
расчерченным как сталь следами поездов
писать псалом зимы как Бахову кантату
кириллицей пурги хрустящей шкурой льдов
то там то здесь смычок репейника осота
качает головой как будто ноты ест
а вдалеке на лес домов глазеют соты
и там у них внутри наверно кто-то есть

то поезд то январь гремят на поворотах
желтеет на холме задиристый фонарь
а чей-то черновик оставлен на воротах
и воробьи трещат уча его словарь

не спать в окрестностях Калуги
перебирая облака
в прокошинской прогорклой вьюге
в кульке газетного стиха

вот бобылём торчит репейник
а вот опять как двадцать пять
Прокошин горестный затейник
идёт по Боровску гулять