Осанве–кента

Пенголод говорит, что все разумы ( сама , мн. самар ) равны по положению, хотя отличаются по способностям и силе. Разум по своей природе способен непосредственно воспринимать другой разум. Но он неспособен воспринимать более, чем лишь существование другого разума (как нечто другое, чем он сам, хотя и того же порядка), без усилий с обоих сторон ( Примечание 1 ). Однако степень волевого усилия сторон может быть неодинаковой. Если назвать один разум Г (гость или пришелец), а другой Х (хозяин или принимающий), то Г должен иметь обязательное намерение исследовать Х или информировать его. Но знание может быть приобретено или передано от Г к Х, даже если Х не ищет или не желает [6]этой передачи или обучения: действия Г будут эффективными, если Х просто «открыт» ( лата, латиэ «открытость»). Это различие, говорит он, очень важно.

«Открытость» — это естественное или простое состояние ( индо ) разума, который ничем не занят ( Примечание 2 ). В «Арде Неискаженной» (в идеальном состоянии, свободном от зла) [7]открытость была бы нормальным состоянием. Тем не менее, любой разум может быть закрыт ( пахта ). Это требует сознательного волевого усилия: Нежелания ( аванир ). Оно может быть предпринято против Г, против Г и других, или стать общим уходом в «себя» ( аквапахтиэ ).

Хотя в «Арде Неискаженной» открытость — это нормальное состояние, каждый разум с самого начала существования, как индивидуальность, имеет право закрыться; и имеет полную власть сделать это усилием воли. Ничто не может преодолеть барьер Нежелания ( Примечание 3 ).

Все эти вещи, говорит Пенголод, истинны для всех разумов, от Айнур в присутствии Эру, или великих Валар, таких как Манве или Мелькор, до Майар в Эа, и до самых слабых их Мирроанви. Но различные состояния подразумевают ограничения , которые невозможно полностью контролировать по желанию.

Валар вошли в Эа и Время по своей воле, и они теперь во Времени, пока оно длится. Они ничего не могут постичь вне Времени, кроме памяти о своем существовании до того, как оно началось: они могут вспомнить Песню и Видение. Они, однако, открыты Эру, но не могут по своему желанию «увидеть» любую часть Его разума. Они могут в мольбе открыться Эру, и Он затем может открыть им Его мысли ( Примечание 4 ).

Воплощенные обладают теми же способностями, благодаря природе сама ; но их восприятие затуманено хроа , так как их феа объединена с хроа , и ее обычные действия производятся через хроа , которое является частью Эа, без мыслей. Это затуманивание на самом деле двойное; так как должно пройти через мантию одного хроа и пронзить другое. По этой причине передача мыслей между Воплощенными требует эффективного усиления . Усиление может быть достигнуто при родстве , при крайней необходимости , или благодаря власти .

Родство может быть кровным; это может усиливать сходство двух хроа , и следовательно, образы мышления и заботы обитающих в них феар , родство также обычно достигается при любви и симпатии. Родство может быть простой формой любви и дружбы, которые являются сходством или родством феа к феа.

Крайняя необходимость появляется при великой нужде «передающего» (в радости, горе или страхе); и если эти состояния в какой–то степени разделяются «принимающим», то передача мыслей облегчается. Власть также может дать достаточно силы, чтобы мысль одного, обладающего властью проникла к другому, либо чтобы правитель, имеющий право, мог отдать приказ, или расспросить кого–либо, ради блага остальных.

В этих случаях проникновение мысли через преграды к принимающему разуму упрощено. Но разум должен оставаться открытым, или по меньшей мере, пассивным. Если, будучи уверенным, что к нему обращаются, он закроется, никакая необходимость или родство не способны пробить эту преграду.

Наконец, тенгвеста также может служить препятствием. [8]У Воплощенных она яснее и более точна, чем прямая передача мыслей. Кроме того, общение друг с другом происходит легче, когда к мыслям не прилагается сила: как, например, при встрече двух незнакомцев. И как мы видели, использование «языков» стало вскоре обычным, так что практика осанве (обмен мыслями) была отброшена и стала труднее. Таким образом, мы видим, что Воплощенные все больше используют осанве только в случае нужды или крайней необходимости, и особенно, когда ламбе бесполезна. Как будто голос, который может быть не услышан, если расстояние слишком велико. Хотя расстояние само по себе не является препятствием для осанве . Но те, кто может хорошо применять осанве благодаря родству, при возможности будут применять ламбе , благодаря привычке или предпочтению. Но мы можем отметить здесь также, как «близкие» более легко понимают ламбе , при общении между собой, и на самом деле не все, что они хотят сказать, облекается в слова. С использованием немногих слов они приходят к пониманию быстрее. Несомненно, осанве здесь тоже имеет место; так как желание общаться в ламбе — это желание передавать мысли, и предполагает открытость разумов. Может быть, конечно, что двое собеседников уже знают большую часть обсуждаемого дела и мысли друг друга о нем, так что лишь незнакомому с ними их беседа покажется непонятой, но это не всегда так. Близкие могут достичь понимания быстрее чужих в делах, которые никогда до того не обсуждались, и они быстрее поймут значение слов, которые, как бы не были многочисленны, отобраны и точны, могли остаться непонятыми.