Ксения Собчак - Против всех

Собчак:То есть когда ваши сыновья спросят: папа, а вот когда двое мужчин… Что вы скажете им?

Ярошенко:Я пятнадцатилетнему уже объяснил, что на тему гомосексуализма острить не надо.

Собчак:Представляете, ваш мальчик спросит: «Папа, а почему же тогда твою компанию рекламирует дядя, который говорит, что этих гомосеков надо сжечь? Если над ними даже смеяться нельзя».

Ярошенко:А есть ли какая-то статистика, сколько людей поддерживает его высказывания?

Собчак:Большинство людей вообще против гомосексуалистов в нашей стране. Но какое это имеет отношение к вам? Если вы считаете, что даже смеяться над геями не надо, почему же вы берете в компанию человека, который не просто смеется, а призывает их сжигать? Не противоречит ли это тому, что вы рассказываете вашим детям?

Ярошенко:Потому что мои дети — один уже учится в Англии, второй собирается с этого года учиться в Англии — будут воспитываться какое-то время там, в том толерантном обществе. В нашем обществе это не нужно, мы другие.

Красовский:То есть вы отправляете своих мальчиков в такой адский евросодом, где закрытые школы, где одна педерастия, где ничего кроме этого и нет. Вы отправляете двоих своих парней в эту Англию и говорите, что мы не доросли…

Ярошенко:Евросодом — по моей версии это был Амстердам, не глубинка Англии.

Красовский:Да, Англия — это классические семейные ценности. (Смеются.) Вы отправляете туда двух своих парней, при этом вы еще сами не понимаете, то ли мы не доросли, то ли они нас переросли, но главное — нам это не надо. Зачем тогда вы детей своих туда отправляете?

Собчак:Слушайте, это же как Гиммлер, который был женат на еврейке. Он тоже с трибун кричал о том, что это люди пятого сорта, и при этом обожал свою еврейскую жену.

Ярошенко:Давайте я Гиммлера не буду комментировать.

Собчак:Ну что ж, по-моему, прекрасно. Мы, конечно, не дождались Ивана… А он недостижим для связи, да?

Ермолаева:Я общаюсь с его директором.

Собчак:А что он должен по контракту у вас делать? Только фотосессии?

Ярошенко:Нет, акции с детьми. Мы все-таки не совсем плохие, не только сжиганием будем заниматься, но еще и детям помогать. С фондом «Линия жизни». То есть не все так плохо.

Собчак:Кстати, Чулпан Хаматова была бы прекрасным таким лицом, семейным… Или она не захотела?

Ярошенко:Мы ее не рассматривали. Не тот рейтинг.

— Слушай, ты как хочешь, — сказал Красовский Собчак, — а я поеду на площадку «Интернов». А ты потом приезжай.

— Ладно, договорились.

Какая-то улица между ТЭЦ и путепроводом, заводские склады, неприветливые пятиэтажки из силикатного кирпича. В просвете между ними виднеется зеленый купол старообрядческой церкви. Поворот, шлагбаум, грязная жесть забора, бывший цех превратился в съемочный павильон. Там, где раньше паковали стружку, живет сериал «Кухня», а справа от входа, где когда-то стояли станки, — «Интерны». На входе расписание: Охлобыстин И. И., все дни, кроме субботы и воскресенья.

— А где Иваныч-то?

— Да на гриме, поди, — не обращая на нас внимания, бросает ассистентка режиссера.

Но ни в гримерных, ни на съемках, ни в туалете, ни в буфете отца Иоанна нет.

Он исчез. Словно и не было, будто все, что пишется от его имени, сочиняет какая-нибудь Крис Потупчик или блогер Политтрэш между селфи и борщом.

Звонит Собчак: «Ну что там?»

— Ничего. А у тебя?

— Едем к Малису, он нас ждет.

Глава пятая.

Малис — президент компании «Евросеть», человек в костюме без размера и цвета — такие носят все правоверные евреи. Кипа на заколке, ботинки с тупыми носами. Он сидит на самом верху бизнес-центра в районе Третьего кольца: железнодорожные пути, ипподром, вдалеке все те же кремлевские звезды в кофейной пенке. По стенам развешаны портреты каких-то раввинов, цитаты из Торы, на двери — обращение к извращенцам, позаимствованное из Книги Притч Соломоновых (10:9):

«Кто ходит в непорочности, тот ходит безопасно, а кто извращает пути свои, тот будет наказан».

Пару дней назад «Евросеть», которую Малис возглавляет, официально закончила все контрактные отношения с безуспешно разыскиваемым Иваном Ивановичем.

Собчак:К сожалению, мы к тебе пришли по поводу все той же истории, которая вроде для тебя уже закончилась. Все-таки почему ты сказал, что Охлобыстин ушел сам? Охлобыстин же признался, что это было твое решение. И почему оно было принято не сразу?