Ксения Собчак - Против всех

На третьем этаже, в магазине марки Baon, так любезно предоставившей экономическое убежище Ивану Охлобыстину, ждал стилист Макс Гор. Это единственный гей, удостоившийся комплимента отца Иоанна: «Макс Гор (к сожалению) действительно лучший стилист из всех представленных на нашем рынке. Уймитесь, дураки, Гор — единственное, чем вы можете гордиться. Хотя, в идеале, его бы тоже хорошо на необитаемый остров отправить. Или вылечить как-то, в принудительном порядке».

Невысокий качок с сумочкой Louis Vuitton, спрятавшийся среди прилавков с пестрым ширпотребом, Гор опасливо смотрел по сторонам. Концессионеры напали на него с ходу.

Красовский:(вместо «здрасте») Ну и что тебе говорят? Что пидорас продал интересы пидорасов? Ты знал, что он хочет тебя сжечь?

Гор:Мне просто позвонила Мила Ермолаева, директор по маркетингу, и сказала: «У нас новое лицо бренда, мы хотим, чтобы ты его снимал».

Собчак:Но когда он сказал про печи, тебе же, наверное, уже передали?

Гор:Ну, уже после съемки с Иваном…

Собчак:Не ври!

Гор:Я не вникаю, я не живу жизнью Ивана!

Красовский:Подожди, ты реально не знал об этом?

Гор:Я не знал. Я работал со своей коллекцией, я вообще дома сижу сутками, вдохновляюсь.

Собчак:Жопокрут реально. Так знал или не знал?

Гор:Я не вникал в ситуацию. Мало ли кто что говорит, в этой стране каждый день кто-то что-то говорит.

Красовский:А после того как на тебя все набросились, начали говорить, что Гор предатель, сволочь, что из-за таких нас и вешают, — ты пошел бы стилизовать Охлобыстина?

Гор:Смотря кто бы меня пригласил.

Собчак:То есть если бы твоя подруга Мила позвала, ты бы пошел?

Гор:Да.

Собчак:Ты понимаешь, что это человек, который хочет уничтожить таких, как ты?

Гор:Да, понимаю.

Красовский:Повезло тебе, Максим, что ты гей в России. В Америке тебя бы за такую позицию сожгли сами пидоры. Взяли бы Охлобыстина на улице, мешок на голову, в машину, привезли — а там Гор привязанный. Облили бы бензином и сказали бы важно: «Так будет гореть каждый гей, сотрудничающий с тобой, Иван».

Собчак:Мракобесная подстилка!

Гор:Лени Рифеншталь с красными штанами!

Собчак:Занятно, что мы все время приходим к параллелям между евреями и геями.

Гор:Ну так это же сравнимые вещи! Будучи евреем, я…

Красовский:Ах, ты еще и еврей.

Собчак:Тесака тоже бы стал стилизовать?

Гор:Нет, конечно!

Собчак:Не понимаю, где логика? Охлобыстин и Тесак — это же сейчас практически одно и то же!

Гор:Ну, нет все-таки.

Красовский:(глядя на рекламу с Охлобыстиным в розовых штанах) Чисто стареющий гомосек из клуба «Эльф».

Собчак:(деловито перебирая меховушки на капюшонах) У меня вопрос к вам обоим, мальчики.

А есть у гей-сообщества какое-то оскорбительное слово, которым называют натуралов? Ну, типа ответочки на «пидорас»? Как у хохлов — «москаль»?

Красовский и Гор:(растерянно переглянувшись, хором) Нет!

Собчак:Ну вы даете, вообще. То есть вы даже оскорбить натурала не можете? Ну, скажем, <���цензура>. Короче, я поняла: пока я лично не возглавлю ваше гей-комьюнити, у вас дела не пойдут!

— Ну все, поехали в «Бублик», — сказала Собчак, — а то опоздаем к отцу Иоанну.

— А он придет? — недоверчиво поинтересовался Красовский.

— Ну, вроде должен. Baon обещал.

В «Бублике» была забита стрелка: президент Baon Ярошенко, директор по маркетингу Мила Ермолаева, Охлобыстин, Собчак и Красовский.

— Ты сейчас подожди немного, — шепнула Собчак, — Ярошенко хочет со мной что-то с глазу на глаз перетереть. Пытаются, видно, Ваню слить, ищут новое лицо компании.

— Прыткие какие, — вздохнул Красовский, пропуская Собчак вперед.

В дальнем углу уже сидел худощавый мужчина в шарфе. Мужчина был похож на эмигрировавшего в Чехословакию поляка. В морщинах, в раньше времени появившихся впадинах на щеках, в тоскливом и равнодушном взгляде — во всем его естестве сочились бессмысленность совершенного им когда-то выбора.

За столом сидел человек, рожденный, возможно, командовать фронтом, но вынужденный заниматься отшивом кальсон.

Красовский:Каким образом вам пришла идея, что новую концепцию вашего бренда должен представлять отец Иоанн?