Лев Аннинский - Лесковское ожерелье

См. об этом подробнее: Лесков А. Н. Указ. соч. Т. 1. С. 405–415.

Дыханова Б. С. «Запечатленный ангел» и «Очарованный странник» Н. С. Лескова. М., 1980. С. 53–55.

Заметим эту кокетливую оговорку Достоевского: именно ее Лесков и «зацепит» для атаки.

«Вывескная»… странный суффикс. «Марионетны» — помните?

Бисмарк О. Мысли и воспоминания. М., 1940. Т. 1. С. 194.

Пистунова А. М. Прикасаясь к книге. М., 1973. С. 203 и сл.

Не только у нас, но и за рубежом. Переводить «Железную волю» начинают вскоре после войны, сначала в странах, по которым война прокатилась: в Венгрии, Румынии, Чехословакии. Отмечу, что застрельщиками здесь, как и вообще в переводах Лескова, являются немцы: дважды (в 1949 и 1950 годах) «Железная воля» выходит в Потсдаме в переводе И. Коскулл.

Что не помешало издателю второго и третьего Собраний сочинений Лескова А. Ф. Марксу печатать «Левшу» в усеченном виде. В 1958 году эту традицию подкрепил Б. Я. Бухштаб, убравший «Предисловие» из текста «Левши» в примечания к седьмому тому известного «красного» одиннадцатитомника, который и стал эталонным для всех последующих советских изданий. Вряд ли такое решение удачно — не только по формальной стороне, ибо в последнем прижизненном издании 1894 года авторская воля выражена недвусмысленно, но и по существу, ибо без «Предисловия» финальная двадцатая глава, написанная в тональности «Предисловия» и окольцовывающая «Сказ», повисает необъяснимо. Во всех смыслах лучше, чтобы читатель воспринимал «Предисловие» в контексте самой вещи, а не лазил бы за ним в комментарии; комментарии же как раз затем и существуют, чтобы оговорить условный характер образа «старого оружейника», а заодно и объяснить, как, когда и почему это «Предисловие» снимали.

Не считая газеты «Русь», это книжки 1882 и 1894 годов плюс все три Собрания сочинений Лескова. Тиражи тогда не объявлялись, но «рекордная» подписка, собранная первым лесковским томом суворинского издания в 1889 году — 2 тысячи, — позволяет предположить, что все пять первых изданий «Левши» вряд ли скопили намного больше десяти тысяч экземпляров этой вещи.

Если не считать двух нами организованных изданий на русском языке в Берлине и в Праге.

Этот журнал, впрочем, вошел в историю русской журналистики — тем, что здесь впервые в России были напечатаны фотографические снимки; но уж тут Лесков решительно ни при чем.