Лев Аннинский - Барды

Что такое авторская песня?

Чтобы стала ясна каверзность вопроса, задам его от противного: а что такое неавторская песня? Она существует?

Существует. Как объективная реальность. Данная нам в ощущениях.

Ощущения надо осмыслить.

Неавторская песня — это авторская песня, автор которой по каким-либо внешним (для песни) причинам неизвестен либо забыт — по причинам внутренним, то есть: за неважностью, ненадобностью, несущественностью этого обстоятельства.

Нащупываем первый признак: значит, песня авторская как самостийный феномен утверждает себя там и тогда, где и когда авторство становится фактором принципиально важным. Важным до такой степени, что автор текста и автор музыки, в других случаях профессионально дополняющие друг друга, в этом случае отдаются друг другу, образуя как бы сверх-профессиональное авторское со-бытие. Что удостоверяется еще и исполнением. В других случаях исполнитель всего лишь доносит песню до слушателей, а тут исполнитель — активный интерпретатор, соавтор события.

Идеальным для этой ситуации является соединение четырех ипостасей, когда бард, сам себе аккомпанируя, сам и поет песню, в которой и слова, и музыка — его.

Вы скажете, что такое сочетание четырех способностей (поэзия, композиция, вокал, аккомпанемент) настолько маловероятно, что пахнет имитацией.

На это я отвечу, что полторы тысячи бардов, учтенные в «Энциклопедии авторской песни» на 2000 год, — достаточно внушительная армия, чтобы снять вопрос. Реальность никогда заранее не знает, имитация она или реальность. Это выясняется по результатам. «Когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой».

Вы скажете, что страна в данном случае отнюдь не приказывала петь, а, скорее, приказывала помалкивать.

На что я отвечу, что это истинная правда, как правда и то, что по неистребимой психологической особенности нашего человека (хочется сказать: русского, но в данном случае правильнее сказать: советского) именно запрет подвигнул возопить и заголосить.

Вы скажете, что возопить и заголосить — еще не значит запеть: помимо неистребимой у нашего человека способности бунтовать, тут нужны способности и чисто специфические. В конце концов, Литературный Институт — не Консерватория, и даже так: вокал — не оркестровка. И Булат Окуджава с фирменным своим благодушием, в котором сквозила аристократическая неприступность, рассказывал, что его ненавидели все: поэты — за то, что у него не стихи, а песенные тексты, композиторы — за доморощенность мелодий, певцы — за глуховатый голос, гитаристы — за непритязательность бренчания.

На что я отвечу, что когда самовыражение души делается важнее, сильнее и выше, чем все профессиональные барьеры, — она, душа, начинает преодолевать их с наивной победоносностью; тогда и текст, и мелодия, и голос, и аккомпанемент начинают сами себя «держать», и происходит очередное чудо искусства: рождается новый жанр.

Когда становится ясно, что он рождается, ему начинают подыскивать имя.

Певец — бард. Песня — бардовская?

А не лучше ли: менестрели?

А может, шансонье?

Официоз участвует в крестинах, утверждая аббревиатуру: КСП. Это собрание глухих согласных встает в исторический ряд к таким перлам русской орфоэпии как ВЦСПС, КПСС и ОБХСС. Расшифровка: Клуб самодеятельной Песни.

Все- таки народ выбирает слово «барды» — короткое, емкое и звонкое. Да еще — с намеком: на бородатого бойца-освободителя, а в 60-е годы этот образ несет не чеченскую, а кубинскую окраску, и возникает при бороде не Басаев, а Че Гевара, кумир «шестидесятников».

Однако слово ведет и в историю. Как-никак, барды уже были в прошлом. Правда, не у нас, а в Западной Европе. У древних кельтов. «У нас» в ту пору вообще неизвестно, что было. Разве что бродили слепые гусляры, певшие о падении Салема, да юродивые, певшие Лазаря. Попробуй тут свяжи. То есть: найди авторской песне исторические русские корни.

Это верно, что фольклорный сказитель соединял в себе певца и гусляра и, разумеется, пел не канонический текст былины, выверенный филологами, а свою версию, и, конечно, не воспроизводил дедовский напев с точностью, а вел мелодию, как душа просит, — но при всем том, что соединялись в старой былине все четыре творческих ипостаси, она плохо клеится с нашим КСП, потому что была принципиально неавторская .