А. Лысев - Ложь от советского информбюро

5 января 1945 годав 11 часов из деревни Жолыня выехали за 30 км. Стоим в лесу в палатках. Снегу мало. Напій самолеты непрерывно летают. Вдалеке слышна орудийная стрельба. Едем на Запад к Сандомиру, за Вислу.

7 январяв 9часов приехали к реке Висле, в местечко Купеческий двор. Ночуем в готовом блиндаже, тепло. В деревнях только польское население. Снегу нет, мороз 8–10°. Стрельбы нет. Самолёты наши летают непрерывно. Завтра едем ближе к передовой. Получил письмо от отца.

8 января1945 года в 8 часов переехали через мост за реку Вислу, гор. Краков. Проехали в глубь Сандомирского плацдарма 10 км. Утром поехали обратно за Вислу. Ночуем в блиндаже около реки.

9 январянаш взвод расположился в огороде крестьянина, разместились мы в трех зимних палатках. Около них в пирамиде стояли наши автоматы. Около палаток стоял часовой. Начальство наше, штаб, находился недалеко от нас в польской избе. Командир нашего взвода лейтенант (фамилию его не помню), молодой, но уж очень был не активен, и мне казался недостаточно развитым. Рано утром встали, позавтракали. На улице небольшой мороз и на земле очень мало снега. Пехотные полки разместились в лесу в нескольких километрах от населенного пункта, где мы остановились. Я находился около своих палаток. Мимо изгороди огороженного участка, где жил наш взвод, прошли двое, один из них в полушубке в погонах лейтенанта, а другой солдат. Оба с автоматами ППД (с круглыми дисками). Прошло, может быть, с полчаса, как послышался крик о помощи женщины у соседнего дома: «Ратуйте! Ратуйте!» (по-нашему — караул!). К палатке бежали наши ребята Кашеваров Иван и другие, они схватили свои автоматы и побежали в ту сторону, где взывала о помощи женщина полячка. Я тоже взял автомат и побежал за Кашеваровым. За мной бежал и командир нашего взвода. Перепрыгивая через изгороди, мы выбежали в поле, пашня была чуть прикрыта снегом. По пашне, от деревни в сторону леса, бежали двое. За ними гнались все мы. Но эти двое залегли на землю и открыли по нам стрельбу из автоматов. Засвистели пули, пришлось и нам лечь на пашню. Я перевел защелку автомата и уже положил палец на спусковой крючок, собираясь дать очередь по преступникам, но в это мгновение недалеко лежавший от меня командир нашего взвода крикнул: «Чуркин, не стреляй!» А бандиты, строча из автоматов, уходили в сторону леса. Их мы не преследовали больше. Оказалось, эти двое, лейтенант и солдат, зашли в дом, в доме была только одна женщина. «Офицер» встал с автоматом в руках у двери, а солдат взломал запоры у кладовки в сенях, нашел мешки и стал укладывать в них наиболее ценные вещи. Дочь хозяйки дома, возвращалась с гулянки домой и лишь только открыла дверь в сени, быстро оценила обстановку. Выбежала на улицу и закричала: «Помогите! Помогите!» По-польски — ратуйте. Что оставалось делать бандитам? Они схватили мешок с вещами и недалеко от дома запихали его под небольшой мост в канаву, а сами пустились бежать по пашне в сторону леса. Увидев погоню за ними, они бросили еще один мешок с замерзшим стираным бельем, видимо, снятым с веревки. Зная, что за грабежи они будут приговорены трибуналом к высшей мере наказания, если будут пойманы, преступники пошли на крайность — пустили в ход оружие. На мой взгляд, командир нашего взвода поступил неправильно. Задержать их надо было, и мы могли это сделать. Черным пятном легла бы удача бандитов на всю нашу армию, если бы им удалось осуществить грабеж, кражу вещей у населения дружественной нам страны. Через несколько дней командир нашего взвода был переведен в другое подразделение. К нам был назначен командиром взвода связист лейтенант Шпаковский.

Наша дивизия вступила в большой населенный пункт, село. Двое мальчишек катили по дороге деревянную бочку со сливочным маслом весом около 80 кг. Мы увидели, что все польское население поселка бежит в одном направлении. Несколько человек от нашего взвода пошли туда же. Оказалось: в огромном блиндаже под землей дома немцы оставили армейский продовольственный склад. Крики, визг, ругань, драки. Склад растаскивали. Каждый, кто проник в подвал, хватал, что удавалось, и бежал к выходу, но навстречу им шли все новые и новые. В проходе создалась страшная давка. Наш взвод тоже поживился трофеями немецкого армейского продовольственного склада. С этого населенного пункта мы тронулись дальше в путь с пятью бочками сливочного масла, несколькими мешками песка, с четырьмя большими эмалированными бидонами меда, с несколькими ящиками сыра, со сгущеным и топленым молоком в банках. Пришлось «позаимствовать» у поляков лошадь, хомут и телегу — арбу такую длинную с наклонными палочками с боков. Погрузили все эти трофеи в телегу, только доски потрескивали, думали, арба развалится, но, ничего, выдержала, приехали со своими запасами в Германию.