А. Лысев - Ложь от советского информбюро

22 октябряпослал письмо Асе в Торжок. «Здравствуй, Ася! Письмо твое получил, спасибо большое за него. Я рад, что твоя работа идет хорошо. Мы сейчас живем шикарно, так не жили ни разу за всю войну. Большая квадратная светлая с двумя большими окнами 25 м 2комната. Четыре стола — один у плиты, второй у стены. На них наша посуда: котелки и кружки, на них же и обедаем и у каждого окна поставлен стол, на них керосиновые лампы без стекол. Горючего у нас много. На столах у окон ребята пишут писыца. Наши кровати — топчаны, каждый на два человека, застланы толстой бумагой, у них здесь ее очень много. Вместо подушек — шинели. Стенки комнаты обиты толстой гладкой бумагой. На стенке около кровати прибита красивая, как коврик, бумага. Портреты Грибоедова и Горького и разные цветные карточки, их здесь очень много. На столе лежат пачки финских и немецких журналов с картинками и несколько наших. На тумбочке около стола ящик из-под мин, в нем моя канцелярия — дела. Я по совмещению веду учет всего нашего имущества: вещевое, инженерное, связи и вооружение. А также учет личного состава нашего подразделения и партийные дела. Наши автоматы стоят в прихожей в пирамиде. Погода хорошая, но холодновато. Согласно договору приехали финны разминировать минные поля, там где была их оборона. На их лицах — улыбки. Они приветствуют каждого нашего солдата. Некоторые из них умеют говорить по-русски. Вчерашние враги стали чуть ли не друзьями. На днях привезли 10 автомашин с велосипедами. А позавчера прибыло несколько эшелонов из Финляндии с нашими пленными, одеты некоторые в нашу форму, а некоторые в финскую. [29] Финляндия придерживалась всех международных соглашений по обращению с военнопленными. Это проявилось во время боевых действий против Советского Союза как в 1939–1940 годах, так и 1941–1944. Как известно, И. В. Сталин считал, что попавшие в плен советские военнослужащие — предатели. Возвращавшихся из Финляндии бывших советских солдат ждали проверки спецслужб, как правило, в дальнейшем сталинские лагеря. Лишь немногим представилась возможность «искупить вину» в штрафных батальонах на подходившей к концу Отечественной войне. Стрельбы нет — тишина. Все заняты работами. Вчера в нашем клубе слушал концерт ленинградских артистов. Читаю Флобера «Госпожа Бовари». Ася, поскольку мы сейчас не воюем, стало много учебы, в том числе и партийной. Мне, как парторгу, очень нужен краткий курс истории партии, а достать негде. Если имеешь возможность, Ася, то пришли мне его. Буду очень тебе благодарен. На этом закончу. До свидания, Ася! Будь счастлива».

24 октябряв 18 часов шесть человек нашего взвода пошли в г. Выборг оборудовать помещение для КП дивизии и нам в том числе.

5 ноябряполучил письмо от Аси из Торжка. «Наше педучилище помещается в доме игуменьши при бывшем женском монастыре. Дом пришел в ветхость и стал тесен. Скоро мы переезжаем в другое помещение. За войну наше училище переезжает восьмой раз. А свое помещение педучилища занято под госпиталь, освободится, когда кончится война. В пятницу ходила с учащимися выгружать из реки дрова (сплав). Вода холодная, дрова обледенели, образовались сосульки. Работали с 9 часов до 15 часов. Измерзли сильно. Но настроение у всех было бодрое. Снегу еще нет, но морозы бывают сильные. Как ты себя чувствуешь, Вася? Наверное, мерзнешь в землянке? Жаль мне тебя, очень жаль, родной. Напиши, как ты живешь? Будь здоров и счастлив, родной».

8 ноябрявыпал первый снег, но погода сырая.

13 ноябряпартсобрание. Директива № 12 обязывает дать каждому коммунисту поручение. Организовать партучебу с коммунистами.

15 ноябряполучил письмо от Луппова. Послал ему красноармейскую книжку и боевую характеристику.

27 ноябряпоехали из Тиенхары в г. Выборг. Разместились в домах. У нас комната на 5 человек. Живем хорошо. Разведчики нашей дивизии отчаянные ребята, избили коменданта г. Выборга. Комендантский взвод солдат оцепил распоясавшихся буянов. Разведчики встали к стене дома, держа автоматы на изготовку, кричали: «Не подходи, стрелять будем!». Сцену эту увидел случайно проходивший мимо подполковник нашей дивизии. И он уговорил коменданта города не принимать никаких мер к нашим разведчикам, обещал ему наказать их. Но обещание это осталось невыполненным, наша дивизия через несколько дней уехала в направлении Польши. Были слухи, что полковник тов. Бердичевский командировал в Ленинград старшего лейтенанта (фамилию его не помню), который договорился с управдомом дома на углу ул. Салтыкова-Щедрина и проспекта Чернышевского на оформление квартиры для семьи тов. Бердического. Через некоторое время его жена и сын появились в доме на улице Салтыкова-Щедрина, а глава семьи направил из Выборга в Ленинград в приобретенную с черного хода квартиру, казенную машину с трофейной мебелью. После войны я встречался с тов. Бердичевским в продовольственных магазинах и на трамвайной остановке на ул. Салтыкова-Щедрина несколько раз.