Георгий Кублицкий - В стране странностей

«Здесь находятся самые лучшие нерестилища, чудесные илистые и песчаные отмели на глубине сорока — восьмидесяти метров. Они такие большие, что всем нам хватит места».

Пока косяки рыбы путешествуют в глубине, на Лофотенах царит возбуждение. Не думайте, впрочем, что люди суетятся, кричат, без толку бегают по берегу. Это не в характере норвежца. «Рыбная лихорадка» сказывается в той поспешности, с какой на некоторых ботах снимают рубки, нужные при далеком морском переходе и лишние во время лова рыбы, да еще в том, что люди, ожидая у радиоприемников новостей, пьют больше кофе, чем обычно.

На мачтах ботов, готовых к выходу в море, — зеленые флажки, на мачтах у замешкавшихся — красные. Ни одно судно не имеет права выйти на промысел до сигнала. Заранее расписано, где, каким способом можно ловить рыбу, и никто не должен нарушать правил лова. Нарушителя будут строго судить его же товарищи — рыбаки.

Еще до рассвета начинают тарахтеть моторы: суда постепенно стягиваются к выходу из бухт. Все наготове, шкиперы нетерпеливо посматривают на часы: чего это медлит начальство там, на берегу? Но вот гулко ухает пушка — и тотчас вся флотилия устремляется в море. Бывает, что одно суденышко в спешке заденет другое и шкиперы обменяются несколькими рыбацкими любезностями, в которых выражение «рыжий дьявол» не считается достаточно сильным.

Синие дымки от моторов стелются над морем, белые и коричневые, пропитанные олифой паруса наполнены свежим ветром, сверкают серебром легкие алюминиевые лодки. В разгар лова возле лофотен толчется несколько тысяч суденышек, на которых промышляют двадцать, а иной год и тридцать тысяч рыбаков.

У них есть верные помощники и разведчики. Это эхолоты.

Штурман стоит возле равномерно тикающего прибора. и внимательно следит за его стрелкой. Звук, издаваемый эхолотом, распространяется в воде и отражается от дна подобно тому, как гора отражает звук в воздухе. Если на пути звука глубоко под водой встретится плотный косяк трески, прибор сразу отметит это очень приятное для рыбаков явление.

Вот стрелка эхолота выводит на ленте давно ожидаемые черточки. У штурмана — опытный глаз.

— Под нами — косяк, — сообщает он по радиотелефону. — Полагаю, что треска идет слоем в шесть метров толщины. Косяк находится на глубине ста метров.

На палубах — оживление. С лодок за борт на указанную штурманом глубину опускают тонкие, но очень крепкие нейлоновые шнуры с крючками, на которых наживлена искусственная приманка из пластмассы. Дальше поступают так, как и мы с вами, когда ловим где-нибудь у тихого омута: шнур то немного поднимают, то опускают снова, чтобы там, в глубине, приманка двигалась, возбуждая в рыбе желание побыстрее схватить ее. Внимание! Шнур натянулся. Тут рыбак не зевает- и здоровенная рыбина с серо-зеленоватой спиной, покрытой желтыми крапинами, шлепается на палубу.

Ловят треску не только «на поддев», но и кошельковыми неводами, ярусами, ставными сетями. Для этого нужны уже не лодки, а специально оборудованные лебедками суда. Уверяют, однако, что лофотенские рыбаки терпеть не могут ничего нового. Лет четыреста назад они ловили треску леской с одним крючком. Когда же наиболее предприимчивые стали забрасывать в море «джакс» — бечевку с несколькими крючками, то это было объявлено беззаконием, которое «оскорбляет бога наравне с проклятиями, драками и прочими грехами». Да и сеть тоже не сразу понравилась лофотенским рыбакам.

Что же плохого находят они теперь в новшествах? Правильный ответ я нашел в одной норвежской книге, где говорилось о боязни, как бы новые, более дорогие и недоступные простым рыбакам способы лова, во-первых, не лишили дополнительного заработка крестьян, работающих в море только на путине, а во-вторых, не сделали бы профессиональных рыбаков «рабами бизнеса». Ведь так получилось уже с китобоями. Все они находятся на службе у крупных капиталистических компаний, где заправляют не только норвежские, но также английские и голландские дельцы.

Бывает, конечно, что рыбаки вытаскивают «черные», другими словами — пустые, сети, в которых ни разу не блеснет светлое брюхо трески. Но, когда треска валит косяк за косяком, рыбаку за весь день и поесть некогда. Да он и не замечает, что голоден. Нервное возбуждение удачи заставляет его забывать обо всем. Долго работают молча, потом с какого-нибудь бота раздается озорное:

— Ку-ка-ре-ку!

Тотчас на других суденышках подхватят кукареканье, и пошла на море петушиная перекличка — верный признак, что дела идут хорошо. Появились у рыбаков эхолоты, радиотелефоны, нейлоновые сети, но старый обычай остался.